Noninvasive prenatal testing in Russia: a population study

Kudryavtseva E.V., Kanivets I.V., Kievskaya Yu.K., Baranov I.I., Kovalev V.V., Korostelev S.A.

1) Department of Obstetrics and Gynecology, Ural State Medical University, Ministry of Health of Russia, Yekaterinburg, Russia; 2) OOO “Genomed”, Moscow, Russia; 3) Academician V.I. Kulakov National Medical Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia, Moscow, Russia; 4) I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University), Ministry of Health of Russia, Moscow, Russia
Objective. To evaluate the efficiency of DNA-based noninvasive prenatal test (NIPT) in identifying major aneuploidies in Russia.
Subjects and methods. The investigation enrolled 27,845 patients who had undergone NIPT in 2013–2018. The patients’ mean age was 34.2±3.63 years; the mean gestational age at which the women underwent NIPT was 15 weeks and 2 days’ gestation.
Results and discussion. Various NIPTs in Russia in 2013–2018 revealed a high risk of fetal chromosomal anomalies in 739 (2.6%) cases, 733 (99.18%) of them underwent invasive prenatal diagnosis, the presence of fetal chromosomal abnormalities was not confirmed in 12 (1.63%) cases. False negative results were 0.014%. The initial study could not yield a NIPT result in 1322 (4.7%) patients because of a low fetal fraction; however, the repeat study was effective in 80.1% of them.
Conclusion. NIPT is a more accurate study than standard combined prenatal screening and has high sensitivity and specificity for trisomies 13, 18, and 21.

Keywords

noninvasive prenatal DNA test
prenatal diagnosis
Down syndrome
prenatal screening

Неинвазивный пренатальный тест (НИПТ), основанный на выделении свободной ДНК плода из крови беременной для выявления наиболее клинически значимых и часто встречающихся генетически детерминированных синдромов (Дауна, Эдвардса, Патау, аномалии половых хромосом), сегодня широко применяется во всем мире. НИПТ впервые был внедрен в клиническую практику в Гонконге в августе 2011 г., с октября 2011 г. тест появился в США и далее начал быстро распространяться в странах Европы. На сегодняшний день уже в 60 странах на 6 континентах проводится НИПТ [1]. В 2013 г. НИПТ стал доступен и в России. В частности, данные исследования активно ведутся в отделе клинической и молекулярной генетики Национального медицинского исследовательского центра акушерства, гинекологии и перинатологии под руководством профессора Д.Ю. Трофимова.

Многие исследования показали высокую чувствительность и специфичность НИПТ и более высокую его эффективность по сравнению со стандартным комбинированным пренатальным скринингом [2–4]. Еще в 2012 г. Nicolaides K. предположил, что существующий комбинированный пренатальный скрининг может быть заменен на НИПТ в 10 недель с последующим ультразвуковым исследованием (УЗИ) в 12 недель [5]. В рекомендациях Американской коллегии акушеров-гинекологов (ACOG) отмечено, что данный метод имеет огромный потенциал [6, 7]. Причем, если поначалу это была исключительно коммерческая услуга, то на сегодняшний день все больше стран включают НИПТ в государственные программы по ведению беременности. Например, в Голландии на сегодняшний день НИПТ стал стандартом скрининга для всех беременных женщин [8]. Другие страны внедрили НИПТ в качестве «контингентного» скрининга, то есть на это исследование направляются не все женщины, а лишь группа высокого риска. Например, в Италии было показано, что при направлении пациенток с уровнем риска >1:1000 по результатам стандартного пренатального скрининга I триместра на НИПТ выявляемость основных трисомий увеличилась на 3%, а количество инвазивных диагностических вмешательств при этом снизилось на 71%. Благодаря этому, общие расходы на ведение беременностей снизились за год на 19 млн евро [9].

Все чаще тема необходимости включения НИПТ в программу государственных гарантий в рамках обязательного медицинского страхования звучит и в России. При этом неизбежно возникают вопросы правового регулирования генетических исследований [10]. На данный момент НИПТ в нашей стране доступен для пациенток только в качестве платной услуги. При этом отечественными авторами неоднократно отмечалось, что при нынешней процедуре пренатального скрининга выявляется лишь около 85% плодов с синдромом Дауна и требуется усовершенствование диагностических мероприятий [2, 11].

Целью нашего исследования была оценка популяционной эффективности НИПТ по выявлению основных анеуплоидий в Российской Федерации с момента его появления в нашей стране.

Материалы и методы

Исследование проводили на базе медико-генетического центра «Геномед» и кафедры акушерства и гинекологии ФПК и ПП и ПФ Уральского государственного медицинского университета. В исследование были включены пациентки, которые прошли процедуру неинвазивного пренатального тестирования в России в период с 01.01.2013 по 31.12.2018 г. (всего 27 845 пациенток). Всем пациенткам, у которых был выявлен высокий риск хромосомных аномалий у плода по данным НИПТ, была рекомендована инвазивная пренатальная диагностика.

У 21 042 пациенток был сделан тест Panorama (лаборатория Natera, США), у 1726 – тест Veracity (NIPD Genetics, Кипр), у 321 – тест Harmony (Roche, США), у 4756 – НИПС («Геномед», Россия) (см. рисунок).

Математическая обработка данных проводилась с помощью пакета прикладных программ Microsoft Excel 7.0. Качественные показатели представлены в абсолютных и относительных величинах (%). Анализ качественных признаков проводили с помощью таблиц сопряженности с применением критерия χ2. Статистически значимыми считали различия при р<0,05. Для оценки результатов НИПТ рассчитаны чувствительность, специфичность, прогностическая ценность положительного (PPV) и отрицательного (NPV) результатов с указанием 95% доверительного интервала (ДИ).

Результаты и обсуждение

Средний возраст пациенток, направленных на НИПТ, составил 34,2 (3,63) года (M (SD)). Обращает на себя внимание более высокий средний возраст по сравнению с общей популяцией – по данным Росстата, средний возраст рожающих женщин в России составляет 28,4 года. Причем в других странах была отмечена аналогичная тенденция – НИПТ проходят женщины более старшего возраста [12]. Это объяснимо, поскольку в настоящее время, несмотря на то, что ведущими экспертами признано, что НИПТ показан всем беременным женщинам, в основном на него направляются женщины, у которых риск хромосомных аномалий у плода изначально повышен, а этот риск зависит, в том числе, от возраста матери [13].

Средний срок беременности, в котором женщины проходили НИПТ, составил 15 недель 2 дня. Только 6849 (24,6%) пациенток сделали НИПТ в сроке беременности менее 11 недель. Это объясняется тем, что чаще всего в России пациентки изъявляют желание пройти НИПТ после проведения стандартного комбинированного пренатального скрининга I триместра при получении неудовлетворительного или сомнительного результата и нежелании проходить инвазивную пренатальную диагностику – большинство пациенток сдали НИПТ именно в декретированные сроки скрининга I триместра – 11–14 недель (11 506 (41,32%) пациенток). Ряд пациенток информируется о возможности пройти НИПТ при поздней постановке на учет, когда сроки проведения пренатального скрининга I триместра упущены. К сожалению, некоторые пациентки направляются на НИПТ после проведения УЗИ-скрининга II триместра и выявления морфологических маркеров хромосомных аномалий. В данном случае предлагать пациентке НИПТ является ошибкой, поскольку при наличии УЗ-маркеров хромосомных аномалий либо пороков развития пациентка должна быть направлена на инвазивную пренатальную диагностику, и НИПТ не может в данном случае быть заменой регламентированных Минздравом России процедур [2, 6]. Ряд пациенток были направлены на НИПТ даже в III триместре – 52 (0,18%) пациенткам НИПТ был проведен в сроке беременности более 28 недель.

На рисунке показано, какие неинвазивные пренатальные тесты прошли женщины исследуемой группы и какое количество хромосомных аномалий было выявлено.

При использовании различных вариантов НИПТ в России в 2013–2018 гг. было выявлено 739 хромо­сомных аномалий (2,6% среди всех пациенток). Больший удельный вес хромосомных аномалий в этой группе (по сравнению с общей популяцией) объясняется тем, что часто на НИПТ направляют пациенток, у которых уже был выявлен высокий риск по результатам комплекса пренатальной диагностики I триместра (о чем было сказано выше), либо пациенток, у которых риск изначально оценивался как высокий, например, из-за возраста или рождения детей с хромосомными аномалиями в анамнезе. Только 8867 (31,8%) пациенток выбрали НИПТ в качестве теста первой линии.

Структура выявленных хромосомных аномалий представлена в табл. 1.

Все пациентки, у которых по результатам НИПТ был определен высокий риск хромосомной аномалии (ХА), были направлены на инвазивную пренатальную диагностику. В 4 (0,5%) случаях из 739 беременность прервалась до получения пациенткой результата теста, о 2 (0,25%) пациентках информации о результатах инвазивной пренатальной диагностики нет, 733 (99,18%) пациенткам была проведена инвазивная пренатальная диагностика, наличие ХА у плода не подтвердилось в 12 (1,63%) случаях. В 9 случаях ложноположительный результат был получен при использовании теста Panorama: 7 ложноположительных случаев трисомии 21 и 2 ложноположительных случая синдрома Патау. В 1 случае тест Panorama показал высокий риск по синдрому Патау (трисомия 13), а по результатам цитогенетического исследования биологического материала, полученного при амниоцентезе, был установлен синдром Эдвардса (трисомия 18). В 4 случаях ложноположительный результат был получен при использовании теста НИПС – в 3 слу­чаях была определена трисомия 18 хромосомы, которая при проведении инвазивной диагностики не подтвердилась, в 1 случае тест показал высокий риск по синдрому Тернера, а по УЗИ во II триместре был выявлен мужской пол у плода (от проведения инвазивной диагностики пациентка отказалась). Кроме этого, при использовании теста Panorama в 4 случаях был получен ложноотрицательный результат, то есть тест продемонстрировал низкий риск по всем определяемым хромосомным аномалиям, на самом деле у плодов был аномальный кариотип. Все эти 4 случая были связаны с наличием трисомии 21 у плодов. В 2 случаях во II триместре по УЗИ были выявлены маркеры хромосомных аномалий у плода, в связи с чем пациентки, несмотря на результат НИПТ, были направлены на инвазивную пренатальную диагностику, в результате которой был выявлен синдром Дауна у плода, и беременность была прервана, в 2 случаях родился ребенок с синдромом Дауна. Ложноотрицательные результаты для теста Panorama составили 0,018% среди всех отрицательных результатов. Если рассчитывать долю ложноотрицательных результатов среди всех вариантов тестов, то количество их составило 0,014%.

Мы рассчитали общие показатели чувствительности, специфичности, прогностической ценности положительного результата (PPV) и прогностической ценности отрицательного результата (NPV) для всех тестов (рассчитать данные показатели для отдельных тестов мы не смогли, поскольку, если делить исследуемую группу на 4 части, выборка по каждому тесту окажется слишком мала, чтобы делать обоснованные выводы). Результаты представлены в табл. 2. Нам не удалось получить информацию об исходах беременности у пациенток, у которых НИПТ показал высокий риск аномалий половых хромосом, поэтому для этой группы рассчитать показатели эффективности теста мы также не смогли. Кроме того, неизвестно, у скольких родившихся детей на самом деле были аномалии половых хромосом, поскольку эти аномалии (за исключением синдрома Тернера) не имеют специфической клинической картины у новорожденных детей и диагностируются поздно, в подростковом возрасте или у взрослых, либо случайно выявляются при анализе кариотипа. В нашем исследовании частота аномалий половых хромосом (за исключением синдрома Тернера) у женщин, прошедших НИПТ, оказалась ниже, чем в общей популяции, что косвенно свидетельствует о достаточно низкой чувствительности НИПТ в отношении этой группы заболеваний.

В научной литературе описан ряд причин, по которым возможны ложные результаты НИПТ: недиагностированная двойня с гибелью одного из эмбрионов в раннем сроке беременности, плацентарный мозаицизм, наличие мозаицизма у матери, злокачественные новообразования у беременной женщины [2, 14–17].

Нам удалось расследовать 1 ложноотрицательный случай диагностики синдрома Тернера и 1 случай синдрома Патау.

В первом случае пациентка А., 24 года, прошла комплекс комбинированной пренатальной диагностики I триместра в сроке беременности 13 недель 6 дней. По результатам УЗИ выявлено: срок беременности 13 недель 6 дней, толщина воротникового пространства 2,45 мм, яремные мешки расширены до 2,3 мм, носовая кость визуализируется, сердцебиение плода 169 в минуту, пороков развития не обнаружено. Уровни хорионического гонадотропина человека (ХГЧ) и ассоциированного с беременностью протеина-А плазмы (РАРР-а) соответствовали 1,75 Мом и 0,29 Мом. По синдрому Дауна индивидуальный риск был определен 1:101, по синдрому Эдвардса – 1:12 224, по синдрому Патау – 1:63. От проведения инвазивной диагностики пациентка отказалась, и через несколько дней после проведения стандартного пренатального скрининга I триместра сделала НИПТ (НИПС, Россия). Был выявлен высокий риск по синдрому Тернера, пол плода – женский, уровень фетальной фракции – 7,11%. Поскольку серьезных пороков развития по УЗИ выявлено не было, а прогноз для жизни и здоровья при синдроме Тернера относительно благоприятный, к вопросу о проведении инвазивной пренатальной диагностики пациентка решила вернуться после УЗ-скрининга II триместра. При УЗ-скрининге II триместра в 19 недель был обнаружен плод мужского пола, пороков развития не выявлено, размеры плода соответствуют сроку гестации. При проведении УЗ-скрининга III триместра, в 31–32 недели беременности, также визуализировался плод мужского пола, без видимых аномалий развития, но был выявлен синдром задержки роста плода (ЗРП) 1 степени. В 38–39 недель пациентка самостоятельно родоразрешилась живым доношенным мальчиком весом 2600 г, с оценкой по школе Апгар 7/8 баллов. При рождении были выявлены врожденные пороки развития наружных половых органов у плода: гипоспадия полового члена, яички в мошонке, нормальных размеров. В роддоме был взят кариотип, результат – 46,Х,r(Y)/45,X. Далее было проведено УЗИ брюшной полости, почек, сердца ребенка – иных пороков развития не выявлено.

Во 2 случае пациентка Б., 39 лет, в сроке беременности 10 недель 4 дня сдала НИПТ (НИПС, Россия). По результатам исследования был выявлен высокий риск трисомии 13 (синдрома Патау) у плода, пол плода – мужской, фетальная фракция – 5%. В 11 недель 5 дней был проведен УЗ-скрининг I триместра, отклонений от нормы не выявлено (плод соответствует сроку беременности, толщина воротникового пространства 1,9 мм, носовая кость визуализируется, данных за наличие пороков развития не получено). В 18 недель беременности пациентка была направлена на амниоцентез, определен кариотип плода – 46,XY – нормальный мужской кариотип. В сроке беременности 39–40 недель пациентка самостоятельно родоразрешилась живым доношенным мальчиком без видимых внешних аномалий, с весом 3420 г, с оценкой по шкале Апгар 8/9 баллов. Ребенку был проведен хромосомный микроматричный анализ – выявлена мозаичная дупликация длинного плеча 20 хромосомы, размером 197 896 п.н. с неопределенным клиническим значением (молекулярный кариотип – 46,XY, arr[hg19] 20q13.33(62032988_62230974)x1). Для уточнения происхождения данной перестройки и ее клинического значения было рекомендовано обследование родителей, от которого они отказались. Плацента также была направлена на хромосомный микроматричный анализ. Обнаружена мозаичная трисомия 13 хромосомы, уровень мозаицизма около 80%.

У 1322 (4,7%) пациенток не удалось получить результат НИПТ при первичном исследовании по причине низкой фетальной фракции. Согласно данным других исследователей, повторный забор анализа требуется в 3–6% случаев [2, 3, 6, 18, 19].

В данном исследовании при использовании НИПС частота нерезультативных исследований составила 3,7% (157 пациенток). Это существенно меньше, чем при использовании тестов Panorama, Veracity и Harmony Ariosa, для которых данный показатель составил соответственно 4,9% (n=1024), 5,4% (n=94), 8,4% (n=27) – различия статистически достоверны для всех тестов (р<0,05). Наиболее высокая частота повторного забора анализа потребовалась у пациенток, которым был проведен тест Harmony Ariosa.

На повторную сдачу анализа согласились 1136 пациенток. Из них у 909 (80,1%) удалось со 2-го раза получить результат. Исходя из полученных данных, мы считаем, что в случае, если при первой сдаче НИПТ у пациентки определяется низкий уровень фетальной фракции и тест нерезультативный, ей следует предложить сдать НИПТ повторно.

Заключение

В России НИПТ чаще всего используется в качестве теста второй линии у пациенток с высоким риском хромосомных аномалий по результатам пренатального скрининга I триместра, поэтому количество хромосомных аномалий у плодов пациенток, прошедших НИПТ, превышает таковое в общей популяции.

НИПТ является более точным методом исследования, чем стандартный комбинированный пренатальный скрининг I триместра, и обладает высокой чувствительностью и специфичностью в отношении трисомий 13, 18 и 21 хромосом.

У 3,7–8,4% пациенток не удается получить результат НИПТ при первичном исследовании по причине низкой фетальной фракции, однако у 80,1% из них повторное исследование будет результативным.

References

  1. Alysse M., Minear M.A., Berson E., Sridhar S., Rote M., Hung A. Non-invasive prenatal testing: a review of international implementation and challenges. Int J Womens Health. 2015; 7:113–26. doi: 10.2147/IJWH.S67124
  2. Неинвазивный пренатальный ДНК-скрининг анеуплоидий плода по крови матери методом высокопроизводительного секвенирования. Клинические рекомендации. Акушерство и гинекология. 2016; 6. [Non-invasive prenatal DNA-screening of fetal aneuploidy by maternal blood using high throughput sequencing (Clinical guidelines). Akusherstvo I ginekologia. 2016; 6 (in Russian)]. doi:10.18565/aig.2016.6.recomendations
  3. Norton M.E., Jacobsson B., Swamy G.K., Laurent L.C., Ranzini A.C., Brar H.,et al. Cell-free DNA analysis for noninvasive examination of trisomy. N. Engl. J. Med. 2015; 372(17): 1589–97. doi: 10.1056/NEJMoa1407349
  4. Nikolaides K.N., Syngelaki A., Gil M., Atanasova V., Markova D. Validation of targeted sequencing of single-nucleotide polymorphisms for non-invasive prenatal detection of aneu- ploidy of chromosomes 13, 18, 21, X, and Y. Prenat Diagn. 2013; 33: 575–9. doi: 10.1002/pd.4103
  5. Nicolaides K. H., Syngelaki A., Ashoor G., Birdir C., Touzet G. Noninvasive prenatal testing for fetal trisomies in a routinely screened first-trimester population. Am J Obstet Gynecol. 2012; 207: 374: e1–6. doi: 10.1016/j.ajog.2012.08.033
  6. Cell-free DNA screening for fetal aneuploidy. ACOG commetee opinion. N640, 2015. doi: 10.1097/AOG.0000000000001051.
  7. Баранова Е.Е., Беленикин М.С., Жученко Л.А., Ижевская В.Л. Неинвазивные пренатальные тесты: европейские и американские рекомендации по применению в клинической практике. Медицинская генетика. 2017; 16(8): 3–10. [Baranova E.E., Belenikin M.S., Zhuchenko L.A., Izhevskaya V.L. Non-invasive prenatal tests: european and american recomendations. Medicinskaya Genetica. 2017; 16(8): 3–10. (In Russian)].
  8. Pos O., Budis J., Szemes T. Recent trends in prenatal genetic screening and testing. F1000Res. 2019; 8: pii: F1000 Faculty Rev-764. doi: 10.12688/f1000research.16837.1.
  9. Prefumo F., Paolini D., Speranza G., Palmisano M., Dionisi M., Camurri L. The contingent use of cell-free fetal DNA for prenatal screening of trisomies 21, 18, 13 in pregnant women within a national health service: A budget impact analysis. PLoS One. 2019; 14(6): e0218166. doi: 10.1371/journal.pone.0218166
  10. Трофимов Д.Ю. Вопросы правового регулирования в области репродуктивной генетики. В кн.: Мохов А.А., Сушкова О.В., ред. Право и современные технологии в медицине. М.: РГ-Пресс, 2019: 89–90.[Trofimov D.Yu. Issues of legal regulation in the field of reproductive genetics. In the book: A.А. Mokhov, O.V. Sushkova, ed. Law and modern technology in medicine. M .: RG-Press, 2019: 89–90.(in Russian)].
  11. Анализ результатов раннего пренатального скрининга в Российской Федерации АУДИТ-2018. Информационно-справочные материалы. Москва, 2018. [Analysis of the results of early prenatal screening in the Russian Federation AUDIT-2018. Information and reference materials. Moscow, 2018(in Russian)].
  12. Lee D.E., Kim H., Park J., YunT., Park D.Y., Kim M., et al. Clinical Validation of Non-Invasive Prenatal Testing for Fetal Common Aneuploidies in 1,055 Korean Pregnant Women: a Single Center Experience. J Korean Med Sci. 2019; 34(24): e172. doi: 10.3346/jkms.2019.34.e172
  13. Кудрявцева Е.В., Ковалев В.В., Канивец И.В., Киевская Ю.К., Коростелев С.А. Free-DNA плода: опыт популяционного скрининга хромосомной патологии в России. Вопросы гинекологии, акушерства и перинатологии. 2019; 18(30): 46–51. [Kudryavtseva E.V., Kovalev V.V., Kanivets I.V., Kievskaya J.K., Korostelev S.A. Free-DNA of the fetus: the experience of population screening of chromosomal pathology in Russia. Voprosi ginekologii, akusherstva I perinatologii. 2019; 18(30): 46–51]. doi: 10.20953/1726-1678-2019-3-46-51
  14. ACMG 2016 Update on Noninvasive Prenatal Testing for Fetal Aneuploidy: Implications for India. J. fetal. med. 2017: 4(1): 1–6. doi: 10.1007/s40556-017-0116-4
  15. Шубина Е.С., Барков И.Ю., Ступко О.К., Кузнецова М.В., Крашенинникова Р.В., Ким Л.В., Тетруашвили Н.К., Гольцов А.Ю., Кочеткова Т.О., Мукосей И.С., Каретникова Н.А., Бахарев В.А., Трофимов  Д.Ю. Мозаицизм плода как причина ложноотрицательного результата неинвазивного пренатального ДНК-скрининга анеуплоидий по 21-й хромосоме. Акушерство и гинекология. 2018; 11: 31–34. [Shubina E.S., Barkov I.U., Stupko O.K., Kuznetsova M.V., Krasheninnikova R.V.,Kim L.V., Tetruashvili N.K., Goltsov A.Yu., Kochetkova T.O., Mukosey I.S., Karetnikova N.A., Bakharev V.A., Trofimov D.Yu. Fetal mosaicism as a cause of false-negative noninvasive prenatal DNA screening for chromosome 21 aneuploidies. Akusherstvo i ginekologia/Obstetrics and Gynecology. 2018; 11: 31–34 (in Russian)]. doi: 10.18565/aig.2018.11.31-34.
  16. Ying X., Guodong Z., Hong L., Qin Z., Jiafeng L., Bin Y., et al. Non- invasive prenatal testing to detect chromosome aneuploidies in 57,204 pregnancies. Mol Cytogenet. 2019; 12: 29. Doi: 10.1186/s13039-019-0441-5
  17. Karge A., Graupner O., Abel K., Kuschel B. Maternal Tumor Disease as a Reason for Repeated Test Failure in Cell-Free DNA Screening. Z Geburtshilfe Neonatol. 2019; 223(3): 179–83. doi: 10.1055/a-0850-0650.
  18. Palomaki G. E., Kloza E.M., O’Brien B.M., Eklund E.E., Lambert-Messerlian G.M. The clinical utility of DNA-based screening for fetal aneuploidy by primary obstetrical care providers in the general pregnancy popularion. Genetics in Medicine. 2017; 19(7): 778–86. doi: 10.1038/gim.2016.194.
  19. Qiao L., Zhang Q., Liang Y.,, Gao A., Ding Y., Zhao N., et al. Sequencing of short cfDNA fragments in NIPT improves fetal fraction with higher maternal BMI and early gestational age. Am J Transl Res. 2019; 11(7): 4450–9.PMC6684886.

Received 01.11.2019

Accepted 29.11.2019

About the Authors

Elena V. Kudryavtseva, PhD, associate professor of the Department of Obstetrics and Gynecology FPK and PP and PF FSBEI HE UMMU. Tel .: +7(922)616-4012;
e-mail: elenavladpopova@yandex.ru; https://orcid.org/0000-0003-2797-1926
620109 Russia, Yekaterinburg, Repin, d. 3.
Ilya V. Kanivets, PhD, head of the department of genetics. LLC “Genomed”. Tel .: +7 (495)660-83-77; e-mail: dr.kanivets@genomed.ru;
https://orcid.org/0000-0001-5821-9783 115093 Russia, Moscow, Podolskoye Shosse, 8, building. 5.
Julia K. Kievskaya, geneticist of LLC Genomed. Tel.: +7 (495)660-83-77; e-mail: jk@genomed.ru
115093, Russia, Moscow, Podolskoye Shosse, 8, bldg. 5.
Igor I. Baranov, MD, professor, head of the organizational and methodological department of FSBI NIMITs AGiP them. Kulakova, Moscow. Tel .: +7(495)438-94-92.
E-mail: i_baranov@oparina4.ru Address: 117997, Russia, Moscow Academician Oparin, d. 4.
Vladislav V. Kovalev, MD, professor, head of the Department of Obstetrics and Gynecology, FPK and PP and PF FSBEI HE UMMU. Tel .: +7(919)360-0670;
e-mail: vvkovalev55@gmail.com 620109, Russia, Yekaterinburg, Repin, 3.
Sergey A. Korostelev, MD, professor of the Department of Organization and Management in the Field of Drug Circulation, Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education First Moscow State Medical University named after THEM. Sechenov of the Ministry of Health of Russia. Phone: +7 (499) 609-14-00;
e-mail: korostelevsa@sesana.ru; http://orcid.org/0000-0002-3816-8031
119991 Russia, Moscow, ul. Bolshaya Pirogovskaya, d. 2, p. 4.

For citation: Kudryavtseva E.V., Kanivets I.V., Kievskaya J.K., Baranov I.I., Kovalev V.V., Korostelev S.A. Non-invasive prenatal test in Russia: a population study.
Akusherstvo i Ginekologiya/ Obstetrics and gynecology. 2019; 12:30-5. (In Russian).
https://dx.doi.org/10.18565/aig.2019.12.30-35

Similar Articles

By continuing to use our site, you consent to the processing of cookies that ensure the proper functioning of the site.