Роль микроэлементов в процессах метаболизма и физиологического функционирования организма женщины сложно переоценить. Дефицит микронутриентов часто встречается именно у женщин репродуктивного возраста (от 18 до 49 лет), что связано с пищевыми привычками, экономическими факторами, доступностью качественного питания, в том числе фортифицированного микронутриентами [1]. Дефицит витамина D, витамина С и цинка – состояние, напрямую снижающее резистентность организма к инфекциям в целом, в частности – к респираторным. Сбалансированный рацион питания, обеспечивающий потребление разнообразных продуктов – фруктов, овощей, мяса, рыбы, птицы, молочных и цельнозерновых, является основой поступления витаминов и микроэлементов. Однако, как показывают исследования, проводимые на территории РФ и за рубежом, в группах повышенного риска этого может быть недостаточно. В силу социально-экономических аспектов, географической широты, пищевых привычек, веганства, пищевой непереносимости и повышения потребности в микронутриентах встает вопрос о саплементации с целью профилактики дефицита, особенно у женщин репродуктивного возраста, планирующих беременность [2]. В настоящее время изолированные дефициты микронутриентов встречаются редко, более распространенными являются круглогодичные полигиповитаминозы, которые не имеют специфической клинической картины и могут быть диагностированы исключительно лабораторными методами исследования. Существенно более рациональной тактикой является профилактика таких состояний. В связи с этим необходимы коррекция пищевого поведения женщины репродуктивного возраста, обучение выбору ежедневных продуктов питания в соответствии с Гарвардской пирамидой и саплементация профилактическими витаминно-минеральными комплексами, содержащими микронутриенты на уровне пищевой суточной потребности [3].
Базовые дефициты нутриентов, как и все формы недостаточного питания, возникают не только из-за недостаточного экзогенного поступления с пищей, но и нарушения всасывания при достаточном потреблении. Инфекции и хронические заболевания не только повышают потребность в микронутриентах в остром периоде, но и способствуют формированию дефицита питательных веществ, препятствуя всасыванию и снижая усвоение питательных веществ [4].
Дефицит микронутриентов усугубляется во время беременности из-за повышенных потребностей растущего плода, формирующейся плаценты и перестраивающегося материнского организма. Неспособность восполнить повышенную потребность приводит к потенциально неблагоприятным последствиям для матери и плода, в том числе угнетению иммунной функции, состоянию хронической гипоксии, предрасполагает к формированию анемического синдрома и повышает риск развития инфекционных заболеваний на фоне сниженного иммунитета [5].
Витамины, влияющие на формирование неспецифического иммунитета, как одна из стратегий профилактики/лечения коронавирусной инфекции, вызванной SARS-CoV-2
Всемирная организация здравоохранения объявила вспышку новой коронавирусной инфекции SARS-CoV-2 с 11 марта 2020 г. пандемией [6].
SARS-CoV-2 – капсулированный вирус с одноцепочечной РНК. Иммунологический ответ на него, как и на другие вирусы, зависит от состояния иммунной системы. Коронавирусная инфекция COVID-19 проявляется как легким течением заболевания, при котором вирус эффективно нейтрализуется иммунной системой, так и тяжелым течением с высоким уровнем смертности [7].
В настоящее время стратегия профилактики COVID-19, наряду с вакцинацией, подразумевает социальное дистанцирование, общественную гигиену, ношение лицевых масок и прием витаминно-минеральных комплексов, содержащих витамины D, C, А и цинк, с целью укрепления неспецифического иммунитета [8]. Недостаток вышеперечисленных микронутриентов может привести к иммунной дисфункции и повысить восприимчивость к инфекционным агентам, особенно в когорте женщин репродуктивного возраста и, в частности, беременных [9].
Понимание механизмов возникновения и этапов прогрессирования инфекции, вызванной SARS-CoV-2, может открыть потенциально новые цели для профилактики и/или лечения. На сегодняшний день определено несколько основных направлений: препятствие проникновению вируса и/или его репликации и подавление генерализации иммунологического ответа, вызванного инфекцией (известного как «цитокиновый шторм»). При проникновении в организм вирус SARS-CoV-2 связывается с альвеолярными эпителиальными клетками человека, активируя врожденную и адаптивную иммунную системы, что приводит к высвобождению цитокинов. Системный барьер цитокинов нарушает регуляцию иммунного ответа хозяина, что приводит к развитию острого респираторного дистресс-синдрома (ARDS) [10]. Пациенты с COVID-19 имеют высокий уровень интерлейкина-6 (IL-6), который является критическим медиатором воспаления, провоцирующим как дыхательную, так и полиорганную недостаточность. Согласно опубликованным данным литературы, у пациентов с тяжелыми симптомами COVID-19 и пневмонией, поступивших в отделения интенсивной терапии, были обнаружены высокие уровни циркулирующих провоспалительных цитокинов: гранулоцитарного колониестимулирующего фактора (G-CSF), человеческого интерферон-индуцируемого белка 10 (IP10/CXCL10), моноцитарного хемоаттрактантного белка 1 (MCP-1) и фактора некроза опухоли альфа (TNFα), в дополнение к повышенным уровням цитокинов из Т-хелперных клеток-2 (IL-4, IL-10, IL-2, IL-7) [11]. Такое повышение цитокинов приводит к гипервоспалению и тяжелому гиперцитокинемическому состоянию, которое проявляется тяжелым течением заболевания и характеризуется дисфункциональной иммунной сигнализацией, особенно в основном комплексе гистосовместимости II, в частности в аллеле HLA-DR, со значительным снижением Т- и В-лимфоцитов и NK-клеток (естественных киллеров) [12].
Вирусные инфекции и иммунный статус во время беременности
Имеющийся клинический опыт ведения беременностей, осложненных инфекцией, вызванной другими коронавирусами, например, тяжелым острым респираторным синдромом (SARS) и ближневосточным респираторным синдромом, свидетельствует о том, что беременная женщина является предрасположенной к тяжелому течению SARS-CoV-2. Физиологические изменения во время беременности оказывают значительное влияние на иммунную, дыхательную, сердечно-сосудистую системы и гемостаз. Влияние SARS-CoV-2 на репродуктивную функцию еще предстоит определить, и необходимы согласованные глобальные исследования для изучения воздействия на имплантацию, рост и развитие плода, роды и здоровье новорожденных.
Помимо прямого воздействия болезни, множество косвенных последствий пандемии отрицательно сказываются на материнском здоровье, включая снижение доступа к вспомогательным репродуктивным технологиям, стресс и усиление социально-экономических ограничений [13]. Иммунная система во время беременности проходит сложные этапы адаптации, вызванные развитием полуаллогенного плода, что приводит к изменению иммунного ответа на инфекцию [14]. Элиминация патогенных вирусов идет по пути дифференцировки 4-го кластера Т-хелперов 1 (Th1 CD4+), которые очищают инфицированные клетки, блокируют репликацию и снижают дальнейшее распространение. Вирус дополнительно блокируется вируснейтрализующими антителами, макрофаги очищают организм от нейтрализованных вирусов и апоптотических клеток путем фагоцитоза [15].
Иммунный статус беременной женщины, в том числе при вирусных инфекциях, имеет следующие особенности [16].
- Происходит сдвиг популяции CD4+ Т-клеток в сторону фенотипа Th2 по сравнению с Th1, что способствует большему ответу гуморального, а не клеточного иммунитета. При вирусных инфекциях снижение реактивности Th1 может привести к более тяжелому течению за счет снижения клиренса инфицированных клеток.
- Наблюдается уменьшение количества циркулирующих NK-клеток врожденной иммунной защиты, которые играют важную роль в элиминации вирусов за счет прямой цитотоксичности. В настоящее время обсуждается вопрос о клинической значимости снижения количества циркулирующих NK-клеток для тяжести течения коронавирусной инфекции [17].
- Выявлено уменьшение количества циркулирующих плазматических дендритных клеток (pDC), которые являются ключевыми для продукции противовирусных интерферонов 1 типа. Кроме того, беременные женщины обладают сниженным воспалительным ответом на вирус H1N1/09. Считается, что это одна из причин, почему беременные женщины имели более тяжелое течение при H1N1 в 2009 г. [18].
- Характерным является повышение уровня циркулирующего прогестерона – стероидного гормона, обладающего иммуномодулирующими свойствами. Фармакологические эффекты прогестерона потенциально должны способствовать восстановлению легочной ткани после вирусных повреждений. Однако данные экспериментальных доклинических исследований на мышиной модели гриппа A показали, что лечение прогестероном или другим прогестином приводило к снижению уровней вирус-специфических антител, а также к снижению вирус-специфических CD8+ Т-клеток у мышей, что вызывало более тяжелое течение инфекции. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы понять роль иммуномодулирующей способности прогестинов влиять на тяжесть течения вирусной инфекции у беременных [19].
Наряду с системными иммунологическими изменениями во время беременности существуют и анатомо-физиологические изменения, которые могут повлиять на течение инфекционного процесса. Физиологические изменения формы грудной клетки и возвышения диафрагмы из-за ее шинирования беременной маткой вызывают изменения в дыхательной функции. Хотя дыхательный объем увеличивается на 30–40%, уменьшение объема грудной клетки приводит к снижению функциональной остаточной емкости легких (ФОЕЛ) с ранних сроков беременности. Снижение общей емкости легких (ОЕЛ) и снижение дренажной функции делают беременных женщин более предрасположенными к тяжелому течению респираторных инфекций [20].
Эссенциальные микронутриенты – C, D, цинк обладают иммуномодулирующим действием и в настоящее время изучаются с целью как профилактики, так и лечения в составе комплексной терапии инфекционных заболеваний. Показано, что некоторые из витаминов и микронутриентов могут влиять на тяжесть течения COVID-19.
Исходы COVID-19 для матери и плода
Schwartz et al. сообщили о 38 проанализированных случаях заболевания беременных женщин COVID-19 с оценкой последствий для матери и новорожденного. Внутриутробная передача инфекции не была обнаружена ни в одном случае, а неонатальные образцы, включая плаценту, дали отрицательный результат на наличие вируса [21].
В метаанализе, включающем 19 исследований, сообщалось об исходе инфекций, вызванных различными коронавирусами (SARS 32,9%; MERS 15,2%; COVID-19 51,9%) во время беременности. Более чем у 90% пациенток диагностирована пневмония. Преждевременные роды были наиболее неблагоприятным исходом беременности. Также значительно увеличилась частота выкидышей, преэклампсии, количества родоразрешений путем кесарева сечения и перинатальной смертности (7–11%). Однако ни у одного из 41 новорожденного не было выявлено вертикальной передачи вируса [22].
В целом возможность вертикальной передачи вируса от матери ребенку все еще обсуждается. Имеющаяся информация довольно противоречива. Недавнее исследование показало, что у 2 новорожденных, рожденных от женщин с инфекцией COVID-19, анализ с помощью полимеразной цепной реакции (ПЦР-тест) после родов был положительным [23]. В публикации данных исследования Facchetti et al. сообщается об имеющихся доказательствах вертикальной передачи вируса с наличием клинических проявлений у новорожденных. Также показано наличие пиковой экспрессии белка (S) SARS-CoV-2 на плаценте беременной женщины, новорожденный ребенок которой имел положительный результат на вирусную РНК и диагностированную пневмонию. Инфицирование плаценты связано с привлечением материнских воспалительных клеток в межворсинчатое пространство [24].
Обеспеченность витаминами и исходы SARS-CoV-2: опубликованные результаты исследований
Витамин D, помимо регуляции фосфорно-кальциевого обмена, играет ключевую роль в широком спектре физиологических функций организма, включая как врожденные, так и адаптивные иммунные реакции. Усиливает врожденный клеточный иммунитет за счет стимуляции экспрессии антимикробных пептидов, таких как кателицидин и дефенсины. Дефенсины продемонстрировали способность ингибировать репликацию вирусов и формировать антиген-специфический иммунный ответ, индуцируя синтез интерлейкинов, гамма-интерферона и пролиферацию клеток CD4 и CD8. Способность дефенсинов уничтожать микроорганизмы, стимулировать фагоцитоз, подвижность и накопление нейтрофилов, регулировать активацию системы комплемента усиливает активность факторов врожденного иммунитета [25].
Респираторные вирусы способны нарушать целостность плотных контактов эпителия, повышая риск инфицирования. Известно, что витамин D поддерживает целостность межклеточных контактов [26], способствует дифференцировке моноцитов в макрофаги, увеличивает продукцию супероксида, стимулирует фагоцитоз и благодаря этому – уничтожение бактерий. Кроме того, витамин D способен модулировать адаптивный иммунный ответ за счет подавления функции Т-хелперных клеток типа 1 (Th1) и уменьшать продукцию провоспалительных цитокинов IL-2 и интерферона-гамма (INF-γ). Витамин D способствует переключению фенотипа макрофагов с провоспалительного Th1 на противовоспалительный Th2, что приводит к снижению выброса провоспалительных цитокинов в кровь и, возможно, снижает риск цитокинового шторма [27].
В ряде исследований было показано, что у пациентов с COVID-19 уровень витамина D статистически значимо меньше, чем в контрольной группе здоровых [28]. Предполагается, что дефицит витамина D увеличивает частоту и тяжесть инфекции COVID-19. Исследователями высказывается предположение, что адекватный уровень витамина D играет значимую роль в защите респираторного эпителия от инвазии патогенами, что приводит к снижению риска инфицирования.
В литературе опубликованы данные, позволяющие предположить наличие взаимосвязи между обеспеченностью витамином D и тяжестью течения инфекции COVID-19. Анализ имеющихся данных также показал, что страны с более высокой распространенностью дефицита витамина D, как правило, имеют более высокий уровень заболеваемости и смертности от COVID-19 [29]. У пациентов с тяжелым течением заболевания отмечена более высокая экспрессия C-реактивного белка (CРБ) – маркера воспаления и цитокинового шторма. Тяжелое течение инфекции ассоциировано с выраженным дефицитом витамина D (<10 нг/мл) [30]. Авторы исследования сделали вывод, что низкая обеспеченность витамином D повышает шансы на лечение в отделениях реанимации и интенсивной терапии [31]. В другом ретроспективном исследовании с участием 134 пациентов также показано, что пациенты с уровнем витамина D <10 нг/мл с большей вероятностью нуждались в госпитализации в отделение интенсивной терапии [32]. В систематическом обзоре и метаанализе восьми обсервационных исследований с участием 20 966 человек продемонстрировано, что люди с низким уровнем витамина D имеют повышенный риск развития пневмонии [33]. Результаты достаточно многочисленных исследований установили, что дополнительный прием витамина D приводит к снижению частоты возникновения и тяжести течения вирусной инфекции. В ряде исследований выявлена обратная зависимость между заболеваемостью инфекциями верхних дыхательных путей и уровнями 25-гидроксивитамина D [34].
В настоящее время лечебные эффекты витамина D против инфекции SARS-CoV-2 не имеют достаточной доказательной базы. Многие отчеты опубликованы без тщательного рецензирования, являются ретроспективными и только ассоциативными. В связи с чем при интерпретации данных необходимо соблюдать осторожность. Тем не менее большинство публикаций показывает более высокую распространенность дефицита витамина D у пациентов с тяжелыми формами COVID-19. Регистрируется все большее количество клинических исследований для изучения влияния обеспеченности витамином D или уровней 25-OHD на различные исходы COVID-19 [35]. До тех пор, пока не станут известны результаты этих исследований, разумной мерой является саплементация, в том числе в популяции беременных женщин и женщин репродуктивного возраста, для поддержания физиологического уровня 25-OHD. Профилактическое применение витамина D на уровне пищевой суточной потребности можно рекомендовать с целью снижения уровня провоспалительных цитокинов, предупреждения развития заболевания в тяжелой форме с острым респираторным дистресс-синдромом в случае COVID-19
Витамин С обладает антиоксидантными свойствами, может улавливать активные формы кислорода (АФК), тем самым защищая биомолекулы (белки, липиды и нуклеотиды) от окислительного повреждения и дисфункции. Витамин С накапливается в лейкоцитах в концентрациях в 50–100 раз выше, чем в плазме. При инфицировании организма человека происходит быстрая утилизация витамина С из лейкоцитов. В этот период необходимо дополнительное экзогенное поступление аскорбиновой кислоты. Нарушение баланса между антиоксидантной защитой и образованием оксидантов может влиять на активность провоспалительных факторов транскрипции, таких как ядерный фактор кВ (NF-кВ). Повышение уровня оксидантов приводит к активации NF-кB, запускается сигнальный каскад, в результате которого увеличивается продукция прооксидантных молекул и медиаторов воспаления. Ингибирование NF-кB, наоборот, можно рассматривать в качестве терапевтического средства против вирусных инфекций [36]. Прием витамина С в дозах на уровне пищевой суточной потребности поддерживает механизмы респираторной защиты, профилактирует вирусные инфекции и/или сокращает их продолжительность и тяжесть. Аскорбаты обладают антигистаминоподобными свойствами, которые могут снизить выраженность симптомов гриппа и острых респираторных вирусных инфекций [37]. Таким образом, дополнительный прием витамина С на уровне пищевой суточной потребности в когорте беременных женщин может рассматриваться как стратегия неспецифической профилактики респираторных инфекций и поддержки иммунных ответов. Прием высоких доз аскорбиновой кислоты (более 1 г в сутки), в том числе и в/в в ряде случаев, исследуется в качестве лечебной стратегии при COVID-19.
Цитокиновый шторм с выбросом IL-1β, TNF-α, IL-6 и IL-8 во время инфекции COVID-19 нарастает по мере прогрессирования болезни. В настоящее время изучается роль TNF-α в проникновении SARS-CoV-2 в клетки-хозяина [38]. Известно, что витамин С снижает уровни провоспалительных цитокинов, включая TNF-α, и увеличивает уровни противовоспалительных цитокинов (IL-10). Клинические исследования показали, что дополнительный прием 1 г витамина С в день увеличивает секрецию IL-10 мононуклеарными клетками периферической крови. Повышение уровня IL-10 работает как механизм отрицательной обратной связи с IL-6 и снижает уровень воспаления при COVID-19 [39].
Витамин С играет роль в генезе вторичного сепсиса при пневмонии, вызванной SARS-CoV-2. В небольшом исследовании у госпитализированных коморбидных пациентов высокого риска, которые получали витамин С внутривенно совместно со стандартной терапией глюкокортикостероидами (ГКС) был ниже уровень смертности. Исследователи отметили статистически значимое снижение уровня воспалительных маркеров, включая ферритин и D-димер, тенденцию к снижению потребности в ИВЛ при применении высоких доз аскорбиновой кислоты в составе комплексной терапии [40]. Крупномасштабное многоцентровое клиническое исследование CITRIS-ALI также подтвердило снижение рисков полиорганной недостаточности, уровней маркеров воспаления и сосудистого поражения у пациентов с острым респираторным дистресс-синдромом при парентеральном применении высоких доз аскорбиновой кислоты в составе комплексной терапии. С целью решения вопроса о включении высоких доз витамина С в алгоритмы лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией в Китае запущено полномасштабное клиническое исследование, данные по которому пока не опубликованы [41].
В организме человека нет системы длительного хранения цинка, поэтому для поддержания физиологических функций и относительно небольшого обменного пула цинка необходимо постоянное экзогенное поступление из продуктов питания или БАД. Из-за разнообразных функций цинка in vivo трудно разработать биомаркеры по оценке его пищевого статуса. Обычно, помимо изучения концентрации в крови и моче, необходим и анализ пищевого дневника [42]. Цинк в основном содержится в продуктах животного происхождения и морепродуктах. Беременные женщины относятся к группе самого высокого риска дефицита цинка [36]. В экспериментальных исследованиях на животных продемонстрирована способность цинка снижать фибротические процессы в легочной ткани. Дефицит цинка приводит к изменению функции клеточного барьера в эпителиальных тканях легких за счет активации передачи сигналов рецепторов IFN-γ, TNF-α и Fas, а также апоптоза in vitro. Цинк считается жизненно важным минералом во время инфекции COVID-19 в связи с наличием у него как иммуномодулирующих, так и противовирусных свойств [43], играет важную роль в рекрутинге нейтрофильных гранулоцитов и хемотаксической активности, оказывает положительное влияние на NK-клетки, фагоцитоз, снижение окислительного стресса и активность CD4+ и CD8+ T-клеток. Дефицит цинка снижает количество лимфоцитов и нарушает их функцию. Фактически дополнительное экзогенное поступление этого микроэлемента в организм на уровне пищевой суточной потребности увеличивает количество Т-клеток, NK-клеток и увеличивает экспрессию и количество растворимого рецептора IL-2. В условиях дефицита цинка организмы более восприимчивы к токсин-продуцирующим бактериям или энтеровирусным патогенам, которые активируют гуанилат- и аденилатциклазы, стимулируют секрецию хлоридов, вызывают диарею и уменьшают всасывание питательных веществ, тем самым усугубляя нарушения минерального статуса [44]. В экспериментальных исследованиях продемонстрировано, что катионы Zn2+, особенно в сочетании с ионофором Zn пиритионом, ингибируют активность РНК-полимеразы SARS-коронавируса (РНК-зависимая РНК-полимераза, RdRp) за счет снижения ее репликации, что открывает перспективы применения Zn2+ в качестве противовирусного агента при лечении COVID-19 [43].
В настоящее время данные о прямом влиянии цинка на SARS-CoV-2 и COVID-19 ограничены, однако его противовирусные эффекты продемонстрированы при других заболеваниях. Показано, что цинк оказывает значительное влияние на вирусные инфекции за счет модуляции проникновения вирусных частиц, слияния, репликации, трансляции вирусного белка и дальнейшего высвобождения ряда вирусов, включая те, которые участвуют в патологии дыхательной системы. Повышение внутриклеточных уровней Zn за счет применения ионофоров Zn, таких как пиритион и хинокитиол, значительно изменяет репликацию пикорнавируса, основной причины простуды. Обработка Zn увеличивает продукцию интерферона α (IFNα) лейкоцитами и усиливает его противовирусную активность в клетках, инфицированных риновирусом. Противовирусная активность IFNα опосредуется передачей сигналов JAK1/STAT1, активацией антивирусных ферментов, участвующих в деградации и ингибировании трансляции вирусной РНК, что позволяет предположить возможность стимуляции этого механизма Zn2+ [43].
Полученные новые результаты, наряду с существующими данными о роли цинка в иммунитете, привлекли интерес к потенциальному использованию цинка для профилактики и/или лечения острых респираторных вирусных инфекций (ОРВИ). Систематический обзор Singh и Das, опубликованный в Кокрановской базе данных, выявил значительное сокращение продолжительности ОРВИ, а также коэффициента заболеваемости ОРВИ (IRR=0,64; 95% ДИ 0,47–0,88; P=0,006) в ответ на дополнительное поступление экзогенного цинка. Согласно данным метаанализа, прием Zn в дозе, сопоставимой с пищевой суточной, значительно сокращает продолжительность острых респираторных вирусных инфекций [45].
Витамин Е и микроэлемент селен являются значимыми компонентами антиоксидантной защиты. Эпидемиологические исследования демонстрируют, что недостаток любого из этих веществ изменяет иммунный ответ на вирусную инфекцию. В ретроспективном исследовании показано, что существует корреляция между географическим уровнем селена и показателями излечения от COVID-19 в разных провинциях Китая. Пояс дефицита селена проходит с северо-востока на юго-запад, и действительно, в Китае есть группы населения с крайне низким уровнем обеспеченности селеном, среди которых и излеченность от коронавируса была ниже, чем в группах высокого обеспечения селеном [46]. Витамин Е и селен увеличивают количество Т-клеток, усиливают ответы митогенных лимфоцитов, повышают секрецию цитокинов ИЛ-2, стимулируют активность NK-клеток. Все эти эффекты способствуют снижению риска инфицирования. Экспериментальные исследования на животных показали, что дополнительное экзогенное поступление в организм селена и витамина Е повышает сопротивляемость к респираторным инфекциям [47].
Железо участвует в реализации механизмов врожденного и приобретенного иммунитета, так как эти процессы нуждаются в метаболическом обеспечении с участием ферментов, в состав которых входит железо: пероксидгенерирующие, нитроксидгенерирующие ферменты, миелопероксидазы, рибонуклеотидредуктазы, протеинкиназы и др. Действие недостаточной обеспеченности железом на клеточный иммунитет проявляется угнетением пролиферации иммунокомпетентных клеток через рецепторы к трансферрину (CD71), которые обеспечивают транспорт железа в пролиферирующие клетки. При недостатке железа, включая латентный дефицит, процессы пролиферации тормозятся.
Т-хелперы первого типа (Th1) более чувствительны к дефициту железа по сравнению с Т-хелперами второго типа (Th2), так как последние обладают более высокой хелатирующей способностью в отношении железа. Для дефицита железа характерны угнетение продукции ИЛ-2, снижение функциональной активности NK-клеток [48].
По оценкам экспертов, 30% женщин репродуктивного возраста страдают анемией. Среди беременных женщин распространенность еще выше; по оценкам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), более 40% беременных женщин во всем мире страдают анемией [49]. Распространенность дефицита железа возрастает с 7% в I триместре до 24 и 39% во II и III триместрах соответственно [50]. Латентный дефицит железа диагностируется у 25% женщин репродуктивного возраста. Различия в региональной и глобальной распространенности анемии во время беременности отражают социально-экономический статус и связанную с ним недостаточность питания [51]. В такой ситуации трудно переоценить роль саплементации в виде применения специально разработанных ВМК, содержащих железо.
Бета-каротин трансформируется в витамин А только в случае дефицита последнего в организме. Бета-каротин обладает антиоксидантными свойствами и защищает клетки иммунной системы от повреждения свободными радикалами. Проявляет иммуномодулирующие свойства исключительно при воздействии антигена, независимо от вида антигенов, т.е. действует неспецифично. В экспериментах с разными культурами Т-лимфоцитов продемонстрировано увеличение их пролиферативной способности под влиянием бета-каротина. Исследователи пришли к заключению, что при воздействии инфекционного агента бета-каротин ускоряет иммунную реакцию организма за счет повышения активности макрофагов. Ряд исследователей ассоциируют иммуномодулирующую активность бета-каротина с подавлением продукции арахидоновой кислоты и ее метаболитов, что приводит к ингибированию синтеза простагландина Е2 и повышению активности NK-клеток, продуцирующих гамма-интерферон [52, 53].
Заключение
На данный момент публикуется все больше исследований, оценивающих использование витаминов и микроэлементов в качестве дополнительной профилактики, элементов комплексной терапии и реабилитации при COVID-19, в том числе и у женщин репродуктивного возраста. Изучается взаимосвязь между обеспеченностью микронутриентами, частотой заболеваемости и тяжестью течения COVID-19.
Оптимальное поступление микронутриентов в организм в значительной степени определяет защиту человека от воздействия отрицательных факторов окружающей среды, в том числе биологических (микробы, вирусы).
Для женщин репродуктивного возраста может быть рекомендован комплекс «Витрум Пренатал Плюс», в состав которого, помимо рекомендованных ВОЗ базовых микронутриентов – фолиевой кислоты, йода, витамина D, включены необходимые компоненты на уровне пищевой суточной потребности для повышения адаптационного потенциала в сложившейся эпидемиологической обстановке, в том числе цинк, витамины А, С и селен.
