Mirror syndrome in complicated monochorionic twin pregnancy

Kurtser M.A., Shamanova M.B., Malmberg O.L., Normantovich T.O., Nikolaeva E.V., Sukhanova D.I.

1) Department of Obstetrics and Gynecology, Faculty of Pediatrics, N.I. Pirogov Russian National Research Medical University, Ministry of Health of Russia, Moscow, Russia; 2) MD GROUP Clinical Hospital, "Mother and Child" Group of Companies, Moscow, Russia
Background: Mirror syndrome is a rare pregnancy complication that occurs with obvious placental hydrops in the presence of immune or non-immune hydrops fetalis. The clinical symptoms of the mirror syndrome bear similarities to those of preeclampsia, but unlike the latter, they are reversible as placental hydrops and hydrops fetalis resolve. Therefore, the differential diagnosis of the mirror syndrome and preeclampsia is very important and determines the tactics of managing a patient and the prognosis of this pregnancy.
Case report: Our paper describes an observation of pregnant patients with monochorionic twins, whose pregnancy was complicated by anemia polycythemia sequence accompanied by evident placental hydrops and by the development of the mirror syndrome with clinical presentations of pulmonary edema. The described cases show the time course of changes in laboratory parameters, including angiogenic (PlGF) and antianginal (sFLt-1) factors. A decreased sFLt-1/PLGF ratio was noted as placental hydrops reversed, which made it possible to regard these changes as an additional laboratory tool for the differential diagnosis of the mirror syndrome with preeclampsia. The correctly diagnosed mirror syndrome determined the tactics of managing these patients and allowed a long-awaited pregnancy to be maintained in both cases.
Conclusion: The mirror syndrome and preeclampsia are needed to make a careful differential diagnosis. Determining the changes in the sFLt-1/PLGF ratio can be used as an additional laboratory differential diagnostic test.

Authors’ contributions: Kurtser M.A. – analysis of the findings; Shamanova M.B. – development of the design of the investigation, obtaining the data to be analyzed, review of publications on the topic of the article, analysis of the findings, writing the text of the manuscript; Normantovich T.O., Malmberg O.L., Nikolaeva E.V., Sukhanova D.I. – data collection, analysis of the findings.
Conflicts of interest: The authors declare that there are no conflicts of interest.
Funding: The investigation has not been sponsored.
Patient Consent for Publication: All patients provided informed consent for the publication of their data.
For citation: Kurtser M.A., Shamanova M.B., Malmberg O.L., Normantovich T.O.,
Nikolaeva E.V., Sukhanova D.I. Mirror syndrome in complicated monochorionic twin pregnancy.
Akusherstvo i Ginekologiya/Obstetrics and Gynecology. 2023; 1: 123-128 (in Russian)
https://dx.doi.org/10.18565/aig.2022.316

Keywords

mirror syndrome
sFLt-1/PLGF ratio
monochorionic twin
hydrops fetalis
anemia polycythemia sequence
preeclampsia
fetocide
pulmonary edema

Зеркальный синдром, или Ballantyne-синдром, впервые описанный в 1882 г. John W. Ballantyn, представляет собой осложнение беременности, клинически очень схожее с преэклампсией [1]. Существующий в литературе термин «тройной отек» четко демонстрирует взаимосвязь между отеком плаценты, плода и отечным статусом самой беременной [2]. Зеркальный синдром – достаточно редкое осложнение беременности; к 2017 г. в литературе имеется сообщение о 113 таких пациентках [3].

Патогенетический механизм зеркального синдрома до конца не изучен, но, по данным различных исследований, имеет много общего с патогенезом преэклампсии. Авторы [2, 4] предполагают, что выраженный отек плаценты на фоне иммунной или неиммунной водянки плода приводит вторично к плацентарной ишемии, что является триггером для сброса в материнский кровоток токсических плацентарных факторов, одним из которых является fms-подобная тирозинкиназа (sFlt-1). В работе Espinoza J. et al. показано, что увеличение уровня sFlt-1, снижение уровня плацентарного фактора роста (PlGF) и повышение уровня соотношения sFlt-1/PlGF более 85 являются характерными для зеркального синдрома лабораторными критериями  [4]. Но подобные изменения ангиогенных и антиангиогенных факторов имеют место и при преэклампсии.

Однако, в отличие от преэклампсии, зеркальный синдром может дебютировать раньше (начиная с 16 недель), возникает на фоне отека плаценты (62,8%) и водянки плода (94,6%), как иммунной, вследствие резус-сенсибилизации (16,8%), так и неиммунной, вследствие кардиальной патологии у плода, тахиаритмии, анемии по причине парвовируса В19 (16,8%), а-талассемии, различных осложнений монохориальной двойни: синдрома фето-фетальной трансфузии (СФФТ), синдрома анемии-полицитемии (САП), синдрома обратной артериальной трансфузии (СОАП) (16,8%) и др. [1, 5–8]. Также отличительными особенностями зеркального синдрома являются: наличие выраженной гемодилюции (анемии и гипоальбуминемии), повышение уровня мочевой кислоты, отсутствие гиперрефлексии в неврологическом статусе пациентки и тромбоцитопении, характерных для преэклампсии.

Общей же с преэклампсией симптоматикой являются появление отеков и патологическая прибавка в весе (84%), артериальная гипертензия (60,1%), повышение печеночных трансаминаз (19,4%), возможные головные боли (12,3%) и нарушения со стороны органов зрения (8,8%) [1].

Но главной отличительной особенностью зеркального синдрома является обратимость клинической симптоматики по мере разрешения отека плаценты и улучшения состояния отечного плода.

Существует много различных лечебных опций, которые могут быть использованы для лечения плода с водянкой в зависимости от этиологического фактора, ставшего причиной этого осложнения. Так, в случае резус-изоиммунизации или при анемии, вызванной парвовирусом В19, лечебным мероприятием является кордоцентез, внутриутробное переливание крови; в случае СФФТ, САП, СОАП – селективный фетоцид или фетоскопическая коагуляция анастомозов; при тахиаритмиях – соответствующая антиаритмическая терапия.

Если лечебные мероприятия, направленные на купирование водянки плода, окажутся эффективными, с большой вероятностью удастся добиться регресса клинической симптоматики зеркального синдрома у матери.

Однако не всегда водянка плода объяснима и обратима. В таких ситуациях единственным методом лечения зеркального синдрома может быть прерывание беременности или родоразрешение.

Прогноз зеркального синдрома в целом харак­теризуется высокой материнской заболеваемостью и перинатальной смертностью. Так, по данным Espinoza J., риск антенатальной гибели плода составляет 56% [4].

Описание

В своей статье мы описываем 2 наблюдения зеркального синдрома у пациенток с осложненным течением беременности монохориальной двойней.

Клиническое наблюдение № 1

Пациентка К., 39 лет, данная беременность вторая после криопереноса эмбриона, в анамнезе 1 роды, госпитализирована в Клинический госпиталь MD GROUP ГК «Мать и Дитя» с диагнозом: Беременность 19–20 недель, монохориальная биамниотическая двойня, САП 4 стадия, селективная задержка роста 2-го плода. Преэклампсия? Зеркальный синдром?

В течение последней недели пациентка отметила появление отеков нижних конечностей, прибавку массы тела 3 кг. При поступлении – выраженные отеки голеней, АД 150/100 мм рт. ст. При лабораторном обследовании выявлена анемия (гемоглобин 74 г/л) на фоне выраженной гемодилюции (гематокрит 23,8%), гипопротеинемия 52,8 г/л, в разовой порции мочи белок 425 мг/л, соотношение sFlt-1/PlGF – 188,7, sFlt-1 – 17375 пг/мл, PlGF – 92,1 пг/мл (тест Elecsys «Ф. Хоффман-Ля Рош», Швейцария, Cobas e411).

При ультразвуковом исследовании (УЗИ): дискордантность плодов по массе 33% (1-й плод 300 г/2-й плод 200 г), максимальный вертикальный карман 1-го плода – 73 мм, 2-го плода – 25 мм. Максимальная скорость кровотока в средней мозговой артерии (Vmax СМА) 1-го плода – 20 см/с (<1 МоМ), Vmax СМА 2-го плода 50 см/с (>1,5 МоМ), разность по Vmax СМА>0,5 МоМ; показатели допплерометрии в артерии пуповины 1-го плода – норма, в артерии пуповины 2-го плода – нулевой конечно-диастолический кровоток, венозный проток обоих плодов в пределах нормы. Также при УЗИ обращали на себя внимание изменения паренхимы печени 1-го плода (плода-реципиента) по типу «звездного неба» и «дихотомичная» «ступенчатая» плацента: толщина плаценты в зоне гемодинамического бассейна 1-го плода (реципиента) – 19 мм, 2-го плода (донора) – 46 мм, наличие выраженного асцита и отека мягких тканей у 2-го плода (донора).

Учитывая вышеописанную клинико-лабораторную картину у пациентки, наряду с ранней тяжелой преэклампсией, заподозрен зеркальный синдром. В сторону последнего свидетельствовали наличие выраженного отека в плаценте на фоне тяжелого течения САП, признаки водянки плода (выраженный асцит, отек мягких тканей), умеренная степень протеинурии и гипертензии, наличие анемии и выраженной гемодилюции. Так как для лечения зеркального синдрома необходимы мероприятия, направленные на купирование отека плаценты/плода, то, учитывая критическое состояние плода-донора, пациентке был предложен селективный фетоцид, от которого она отказалась.

Консилиумом врачей с целью лечения САП 4 степени было принято решение о проведении фетоскопической лазерной коагуляции анастомозов. Под эпидуральной анестезией с помощью оборудования Karlshtorz и диодного лазера Dornier MedTech Medilas MultiBeam (длина волны 940 нм, мощность 33 Вт) выполнена последовательная селективная лазерная коагуляции анастомозов: коагулировано 5 АВ-анастомозов малого калибра, 2 АА-анастомоза среднего калибра, 1 АА-анастомоз крупного калибра. Через 12 ч диагностирована антенатальная гибель плода-донора. Через 24 ч после фетоскопической операции у пациентки появились кинические признаки отека легких: сухой кашель, сопровождающийся рвотой, снижение SрO2 до 89–90%; при компьютерной томографии легких – картина интерстициального отека легких, двусторонний гидроторакс (расхождение листков плевры справа 25 мм, слева 20 мм), что при УЗИ грудной клетки соответствовало 150 мл выпота в обеих плевральных полостях. Начата терапия отека легких (ингаляции кислорода, диуретическая терапия), продолжена гипотензивная терапия (метилдопа, амлодипин, бисопролол). Отмечен повышенный уровень мочевой кислоты – 552 ммоль/л, гемоглобин – 64 г/л, гематокрит – 21%. На 5-е сутки отек легких разрешился: сухой кашель купирован, SрO2 95–98%, при УЗИ грудной клетки в плевральной полости слева – 100 мл жидкости, справа – 50 мл. Отеки нижних конечностей значительно уменьшились, АД стабилизировалось на цифрах 130/80 мм рт. ст. Вместе с этим при УЗИ отмечено уменьшение отека плаценты. По лабораторным тестам – улучшение со стороны теста Elecsys (уровень соотношения sFlt-1/PlGF на 4-е сутки снизился до 97,03, sFlt-1 – до 15040 пг/мл, PlGF вырос до 155 пг/мл), однако выраженная анемия до 60 г/л на фоне гемодилюции (гематокрит 20,1%) и гипоальбуминемия (общий белок 48,7 г/л) сохранялись. На 6-е сутки после операции пациентка из отделения реанимации переведена в отделение патологии беременных, где продолжена терапия. В связи с сохраняющейся анемией дважды проведена гемотрансфузия, после которой уровень гемоглобина вырос до 76 и 83 г/л соответственно. На 9-е сутки после операции АД нормализовалось, однако сохранялась умеренная протеинурия, уровень соотношения sFlt-1/PlGF снизился до 37,53, sFlt-1 – до 8582 пг/мл, PlGF вырос до 228,7 пг/мл (таблица, рисунок). На 28-е сутки после фетоскопии в сроке 23 недели пациентка была выписана домой (при УЗИ предполагаемая масса плода 700 г, показатели допплерометрии в пределах нормы, АД и показатели общего анализа мочи в норме).

126-1.jpg (266 KB)

В 29 недель по поводу преждевременного разрыва плодных оболочек произведено кесарево сечение, извлечена живая недоношенная девочка весом 1670 г, оценка по шкале Апгар на 1-й минуте – 7 баллов, на 5-й минуте – 8 баллов, по Сильверману 4–5 баллов. Погибший плод муми­фицирован, размерами 7×5 см. Газы крови плода: pH 7,411, BE -0,4, Lactat 2,9, Hb 176 г/л. Учитывая синдром дыхательных расстройств однократно эндотрахеально введен «Куросурф» из расчета 215 мг/кг. Респираторная поддержка – искусственная вентиляция легких (ИВЛ), экстубирован в возрасте 18 ч, далее переведен на неинвазивную ИВЛ в режиме Biphasic; с 3-х суток – на самостоятельном дыхании. На 8-е сутки после рождения ребенок из отделения реанимации и интенсивной терапии новорожденных (ОРИТН) переведен в отделение выхаживания недоношенных детей, выписан из госпиталя в возрасте 1 месяц 8 дней весом 2710 г.

Клиническое наблюдение № 2

Пациентка Г., 35 лет, данная беременность первая после криопереноса эмбриона, госпитализирована в Клинический госпиталь MD GPOUP ГК «Мать и Дитя» с диагнозом: Беременность 19 недель. Монохориальная биамниотическая двойня, САП 1 ст., селективная задержка роста 2 плода. Преэклампсия? Зеркальный синдром?

При поступлении жалобы на головную боль, рвоту, генерализованные отеки, повышение АД до 150/100 мм рт. ст. В анализах крови: гемоглобин 103 г/л, гематокрит 30%, белок крови 54,2 г/л, протеинурия 1510 мг/л, соотношение sFlt-1/PlGF – 305, sFlt-1 – 32 269 пг/мл, PlGF – 105 пг/мл (тест Elecsys «Ф. Хоффман-Ля Рош», Швейцария, Cobas e411). При УЗИ: дискордантность плодов по массе 42% (1-й плод 350 г/2-й плод 200 г), максимальный вертикальный карман 1-го плода 65 мм, 2-го плода – ангидрамнион, эхо-тень мочевого пузыря 2-го плода не визуализируется; Vmax СМА 1-го плода – 23 см/с (<1 МоМ), Vmax СМА 2-го плода 35 см/с (>1,5 МоМ), разность Vmax СМА>0,5 МоМ; показатели допплерометрии в артерии пуповины 1-го плода (реципиента) и 2-го плода (донора) в пределах нормы, венозный проток обоих плодов – норма. Печень 1-го плода (реципиента) – по типу «звездного неба», визуализируется «дихотомичная» «ступенчатая» плацента: 23 мм в гемодинамическом бассейне 1-го плода (реципиента) и 46 мм в бассейне 2-го плода (донора).

Клинико-лабораторная картина расценена как зеркальный синдром, и, учитывая прогрессирование симптоматики, неблагоприятный прогноз у плода-донора, пациентке предложен селективный фетоцид, проведена лазерная абляция интерстициального отдела пупочной вены. Через 48 ч после процедуры у пациентки появились сухой кашель, рвота, SpO2 – 92%. При компьютерной томографии легких выявлены интерстициальный отек, минимальный двусторонний гидроторакс, гидроперикард. Начата терапия отека легких, магнезиальная и гипотензивная терапия. На 7-е сутки отек легких разрешился, АД стабилизировалось (130/80 мм рт. ст.), генерализованные отеки купировались. При УЗИ отмечено уменьшение отека плаценты, тест sFlt-1/PlGF снизился с 305 до 116. Максимальное снижение гемоглобина до 81 г/л и гематокрита до 21% отмечено на 7-е сутки (таблица, рисунок). На 14-е сутки в сроке 21–22 недели пациентка выписана домой (предполагаемая масса плода по УЗИ 400 г).

В 31–32 недели по поводу преждевременного разрыва плодных оболочек произведено кесарево сечение, извлечена живая недоношенная девочка весом 1940 г, 43 см, оценка по шкале Апгар на 1-й минуте – 7 баллов, на 5-й минуте – 8 баллов, по Сильверману 5–6 баллов. Погибший плод мумифицирован, размерами 6×4 см. Учитывая синдром дыхательных расстройств, однократно эндотрахеально введен «Куросурф» из расчета 186 мг/кг. Респираторная поддержка – ИВЛ, экстубирован в возрасте 12 ч, далее переведен на неинвазивную ИВЛ в режиме Biphasic, с 3-х суток – на самостоятельном дыхании. На 22-е сутки после рождения ребенок из ОРИТН переведен в отделение выхаживания недоношенных детей. Выписан из госпиталя в возрасте 1 месяц 6 дней весом 2720 г.

Обсуждение

В представленных двух случаях мы столкнулись с осложнением беременности – зеркальным синдромом, напоминающим по клинической картине преэклампсию. У обеих пациенток зеркальный синдром развился при беременности монохориальной двойней, осложнившейся САП. САП в обоих случаях стал причиной выраженного отека плаценты в гемодинамическом бассейне, принадлежащем плоду-донору, и привел к развитию водянки плода-донора в 1-м клиническом случае. По данным Allarakia S. [1], осложнения монохориальной двойни являются причиной зеркального синдрома в 13,2% случаев. В наших двух случаях клиническая картина зеркального синдрома сопровождалась развитием интерстициального отека легких и двусторонним гидротораксом, что, по данным того же автора, встречается в 30% случаев Ballantyne-синдрома. Причина отека легких, по предположению Brochot C. et al., заключается в поражении эндотелиоцитов сосудов легких циркулирующими токсическими факторами плацентарного происхождения (предположительно sFlt-1, в том числе) [9]. Медиана времени, необходимого для разрешения клинической симптоматики зеркального синдрома, по данным Allarakia S. [1], составляет 5,5 дня, по данным других авторов – до 2 недель; максимальное описанное в литературе время, потребовавшееся для восстановления пациентки, – 90 дней (в случае тяжелой печеночно-почечной недостаточности). В наших случаях для разрешения отека легких понадобилось 5 и 7 суток, для регресса всей клинической симптоматики – 28 и 14 суток.

Также большой интерес представляет динамика изменения антиангиогенного (sFlt-1) и ангиогенного факторов (PlGF). Так, на высоте клинической симптоматики зеркального синдрома уровни sFlt-1 и соотношения sFlt-1/PlGF были максимальными, уровень PlGF – минимальным. Повышение sFlt-1 очень хорошо объясняет симптомы зеркального синдрома, которые обусловлены повреждающим эндотелий сосудов и вазоконстрикторным действиями sFlt-1, что подробно было описано в работах Goa S. et al. и Perfumo F. [10, 11]. Через 28 и 14 суток после гибели плодов-доноров и уменьшения отека плаценты регрессировала клиническая картина зеркального синдрома, что сопровождалось снижением sFlt-1 и нормализацией уровня соотношения sFlt-1/PlGF и косвенно подтвердило роль этого антиангиогенного фактора в манифестации клинической симптоматики зеркального синдрома.

Заключение

Оба клинических случая зеркального синдрома, сопровождающегося отеком легких, подтверждают, что беременность монохориальной двойней относится к группе высокого риска не только перинатальных, но и материнских осложнений. Появление у беременной пациентки артериальной гипертензии, протеинурии и такого серьезного осложнения, как отек легких, требует тщательной дифференциальной диагностики с преэклампсией, так как в случае преэклампсии подобная клиническая симп­томатика необратима и является показанием для родоразрешения или прерывания беременности. Однако такая же клиническая симптоматика в рамках зеркального синдрома может быть обратимой по мере разрешения отека плаценты и водянки плода, что может дать шанс на рождение живого ребенка. Регресс клинической симптоматики зеркального синдрома сопровождается нормализацией уровня соотношения sFlt-1/PlGF, что может служить дополнительным лабораторным признаком для дифференциальной диагностики зеркального синдрома и преэклампсии.

References

  1. Allarakia S., Khayat H.A., Karami M.M., Aldakhil A.M., Kashi A.M., Algain A.H. et al. Characteristics and management of mirror syndrome: a systematic review. J. Perinat. Med. 2017; 45(9): 1013-21. https://dx.doi.org/10.1515/jpm-2016-0422.
  2. Kaiser I.H. Ballantyne and triple edema. Am. J. Obstet. Gynecol.1971; 110(1): 115-20. https://dx.doi.org/10.1016/0002-9378(71)90226-2.
  3. Ballantyne J.W. The diseases and deformities of foetus: an attempt towards a system of ante-natal pathology. Edinburgh: Oliver and Boyd; 1892.
  4. Espinoza J., Romero R., Nien J.K., Kusanovic J.P., Richani K., Gomes R. et al. A role of the anti-angiogenic factor sVEGFR-1 in the “mirror syndrome” (Ballantyne’syndrome). J. Matern. Fetal Neonatal Med. 2006; 19(10): 607-13. https://dx.doi.org/10.1080/14767050600922677.
  5. Carbillon L., Oury J.F., Guerin J.M., Azancot A., Blot P. Clinical biological features of Ballantyne syndrome and the role of placental hydrops. Obstet. Gynecol. Surv. 1997; 52(5): 310-4. https://dx.doi.org/10.1097/00006254-199705000-00023.
  6. Midgley D.Y., Harding K. The mirror syndrome. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. 2000; 88(2): 201-2. https://dx.doi.org/10.1016/s0301-2115(99)00147-5.
  7. Livingstone J.C., Malik K.M., Crombleholme T.M., Lim F.Y., Sibai B.M. Mirror syndrome: a novel approach to therapy with fetal peritoneal-amniotc shunt. Obstet. Gynecol. 2007; 10(2, Pt 2): 540-3. https://dx.doi.org/10.1097/01.AOG.0000275259.03301.b2.
  8. Goeden A.M., Worthington D. Spontaneous resolution of mirror syndrome. Obstet. Gynecol. 2005; 106(5, Pt 2): 1183-6. https://dx.doi.org/10.1097/01.AOG.0000161062.95690.91.
  9. Brochot C., Collinet P., Provost N., Subtil D. Mirror syndrome due to parvovirus B19 hydrops complicated by severe maternal pulmonare effusion. Prenat. Diagn. 2006; 26(2): 179-80. https://dx.doi.org/10.1002/pd.1342.
  10. Goa S., Mimura K., Kakigano A., Tomimatusu T. Normalisation of anggiogeic imbalance after inra-uterine transfusion for mirror syndrome caused by parvovirus B19. Fetal Diagn. Ther. 2013; 34(3): 176-9. https://dx.doi.org/10.1159/000348778.
  11. Perfumo F., Pagani G., Fratelli N., Benigni A., Frusca T. Increased concentrations of antiangiogenic factors in mirror syndrome complicating twin-to-twin transfusion syndrome. Prenat. Diagn. 2010; 30(4): 378-9. https://dx.doi.org/10.1002/pd.2461.

Received 27.12.2022

Accepted 16.01.2023

About the Authors

Mark A. Kurtser, Dr. Med. Sci., Professor, Member of the Russian Academy of Sciences, Head of Department of Obstetrics and Gynecology, Pediatric Faculty,
Pirogov Russian National Research Medical University, Ministry of Health of Russia; General Director, "Mother and Child" Group of Companies, Perinatal Center of
"Mother and Child" Group of Companies, 117209, Russia, Moscow, Sevastopol Ave., 24/1.
Maria B. Shamanova, Head of the Department of Miscarriage Treatment, MD GROUP Clinical Hospital, +7(495)332-20-78, m.shamanova@mcclinics.ru,
117209, Russia, Moscow, Sevastopol Ave., 24/1.
Olga L. Malmberg, PhD, Chief Specialist of ultrasound diagnostic, "Mother and Child" Group of Companies; Associate Professor at the Department of Ultrasound,
RMACPE, o.malmberg@mcclinics.ru, 117209, Russia, Moscow, Sevastopol Ave., 24/1.
Tatiana O. Normantovich, Chief Physician, MD GROUP Clinical Hospital, t.normantovich@mcclinics.ru, 117209, Russia, Moscow, Sevastopol Ave., 24/1.
Elena V. Nikolaeva, Head of the Clinical Diagnostic Laboratory, Perinatal Center of "Mother and Child" Group of Companies, +7(495)332-20-78,
e.nikolaeva@mcclinics.ru, 117209, Russia, Moscow, Sevastopol Ave., 24/1.
Daria I. Sukhanova, PhD, obstetrician-gynecologist at the Department of Miscarriage Treatment, MD GROUP Clinical Hospital,
117209, Russia, Moscow, Sevastopol Ave., 24/1.

Similar Articles

By continuing to use our site, you consent to the processing of cookies that ensure the proper functioning of the site.