HPV-associated diseases of the cervix uteri: Novelty in diagnosis

Prilepskaya V.N., Nazarova N.M., Mzarelua G.M., Faizullin L.Z., Trofimov D.Yu.

Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia, Moscow 117997, Ac. Oparina str. 4, Russia
The review considers the role of a number of molecular markers and predictors in precancer and cancer of the cervix uteri (CCU). Carcinogenesis is characterized by molecular genetic changes that may become prognostic and diagnostic markers for the progression of the process and may be the basis for creating new test systems for screening. MicroRNAs as powerful posttranscriptional regulators of gene expression, which can simultaneously modulate a number of target genes, are being actively studied now. MicroRNAs, the expression of which is changing in human papillomavirus (HPV)-associated diseases of the cervix uteri, have been identified. Tissue microRNA dysregulation may play an important role in the oncogenesis of CCU, so investigations of microRNA as both a predictor of CCU and its therapy option remain extremely relevant. Those of microRNA expression profiles are no less so for predicting the course of a neoplastic process in the cervix uteri and for revealing a correlation between the severity of cervical intraepithelial neoplasia, HPV load, and the level of the above markers during an observation over time.

Keywords

cervical intraepithelial neoplasia
human papillomavirus
microribonucleic acid
oncogenes
biogenesis
gene expression
cancer of the cervix uteri

Эпидемиология рака шейки матки

По данным CDC (Центр контроля и предотвращения распространения заболеваний, США) за период 2004–2008 гг., каждый год регистрируется около 33 300 ВПЧ (вирус папилломы человека)-ассоциированного рака [1]. Ежегодно диагностируется 21 300 случаев ВПЧ-ассоциированного рака среди женщин и около 12 100 – среди мужчин. Рак шейки матки (РШМ) является наиболее распространенной формой ВПЧ-ассоциированного рака у женщин. В мире ежегодно регистрируются 470 000 новых случаев РШМ, 233 000 из которых заканчиваются смертельным исходом. Так, в США в 2012 г. зарегистрировано 12 340 новых случаев РШМ, в мире – 528 000, а в России – 15 051 случаев [2]. РШМ является четвертой наиболее распространенной формой рака у женщин и седьмой в целом. В 2013 г. в США зарегистрировано 12 340 новых случаев РШМ, около 4030 женщин умерли от него. Заболеваемость РШМ в странах Европы различна, так в странах восточной Европы она выше в 2–5 раз, чем в первоначальных 15 государствах Европейского Союза. Эти различия в значительной степени обусловлены наличием или отсутствием программ профилактики РШМ в стране. Отсутствие эффективных моделей прогнозирования исхода РШМ, делает затруднительным определение индивидуальных протоколов лечения пациенток.

Патогенез предраковых заболеваний и РШМ

ВПЧ-инфекция начинается с внедрения вирусных частиц в недифференцированные базальные эпителиальные клетки через ссадины или раны. Амплификация внехромосомной вирусной ДНК и экспрессия капсидных белков происходят последовательно в средних и поверхностных клетках многослойного плоского эпителия [3]. Стойкое, активное заражение ВПЧ высокого риска (ВПЧ ВР) может привести к аномальному увеличению глубины пролиферативной активности в многослойном плоском эпителии шейки матки, то есть к цервикальной интраэпителиальной неоплазии (CIN) 1-й, 2-й или 3-й степени [4].

Гистологически, зона аномально пролиферирующих клеток при CIN 1 ограничена по глубине 1/3 эпителия. CIN 2 и CIN 3 отличаются проникновением в более глубокие слои эпителия: на 2/3 его глубины (CIN 2) и глубже (CIN 3). CIN 2 и CIN 3 развиваются у 10–20% женщин с CIN 1.

Когда неопластические процессы затрагивают подлежащую строму, CIN 3 превращается в инвазивный РШМ [5].

Патогенетической основой вирус-индуцированного онкогенеза является интеграция вирусной ДНК в хромосому инфицированных клеток с активным синтезом онкобелков Е6 и Е7, которые нарушают нормальный процесс дифференцировки клеток [6]. Два вирусных онкобелка – E6 и E7, продуцируемые ВПЧ ВР, дестабилизируют, соответственно, два основных клеточных белка-супрессора опухолей: р53 и белок ретинобластомы (Rb). Установлено, что онкобелок Е6 вызывают деградацию белков-супрессоров генов р53 и ВАХ, предотвращение апоптотических процессов, деградации тирозинкиназы, активации теломеразы и подавление выработки интерферона. Е7 взаимодействует с продуктами гена-супрессора Rb105 и способствует высвобождению транскрипционного фактора Е2F, стимуляции клеточной пролиферации, синтезу р16INK4a. Оба вирусных белка функционируют в продуктивную фазу инфекции в постмитотических дифференцированных шиповатых клетках, однако вторичное повышение экспрессии Е6 и Е7 в недифференцированных базальных или стволовых клетках нарушает регуляцию клеточного цикла, подавляет клеточную дифференцировку, вызывает повреждения хромосом и предотвращает апоптоз, в результате чего клетки эпителия преобразуются в клетки РШМ [7, 8]. Итак, экспрессия ВПЧ ВР онкобелков Е6 и Е7 с течением времени приводит к РШМ [5].

Диагностика предраковых заболеваний и РШМ

Мазок с шейки матки на онкоцитологию по Папаникалау (ПАП-тест), разработанный Джорджем Папаникалау в 20-х годах ХХ в., значительно снизил уровень заболеваемости РШМ. Однако ограничения, связанные с точностью метода и выявлением особенностей каждого отдельного случая, привели к необходимости поиска особых биомаркеров дисплазии клеток плоского и железистого эпителия шейки матки. Ученые надеются, что эти биомаркеры можно будет использовать вместе с обычными массовыми обследованиями женщин с целью профилактики злокачественных заболеваний шейки матки, обусловленных ВПЧ-инфекцией.

Принцип скрининга РШМ базируется также на обнаружении персистенции ВПЧ, что впервые было описано C.J. Meijer и соавт. в 1992 г. [9]. Распространенность ВПЧ коррелирует с увеличением частоты CIN. Результаты исследований показали, что неопластические процессы шейки матки всегда связаны с длительной персистенцией ВПЧ ВР, в связи с чем был предложен скрининг РШМ, основанный на обнаружении ВПЧ. Убедительные доказательства прогностической ценности определения ВПЧ были представлены в результатах 10-летнего наблюдения 20 810 женщин: CIN 3 развились у 17,2% женщин с ВПЧ 16-го типа, у 13,6% с ВПЧ 18-го типа (отрицательных на ВПЧ-16), и только у 0,8% ВПЧ-отрицательных обследуемых [10]. Тем не менее, существует мнение, что ВПЧ-инфекция сама по себе недостаточна для развития злокачественных изменений. Необходимы генетические факторы, которые играют важную роль в прогрессировании CIN и развитии РШМ. Канцерогенез характеризуется молекулярно-генетическими изменениями, которые могут стать прогностическими и диагностическими маркерами прогрессирования процесса и основой для создания новых тестовых систем для скрининга.

N. Murphy и соавт. в 2005 г. исследовали 3 потенциальных биомаркера CIN: p16 (INK4A), CDC6 и MCM5 [11]. Самым надежным из них оказался p16 (INK4A), уровни экспрессии которого изменялись при всех видах плоскоклеточных и железистых поражений шейки матки и были тесно связаны с высоким риском ВПЧ-инфекции. Однако неспособность p16 (INK4A) к избирательному выявлению CIN 3 и сообщения о его гиперэкспрессии в доброкачественных железистых образованиях, таких как метаплазия эндометрия, значительно понизили его шансы стать самостоятельным тестом для прогноза развития РШМ из дисплазии шейки матки.

Результаты исследования p16 (INK4A) R. Klaes и соавт. [12] показали, что использование данного биомаркера для диагностики CIN может значительно снизить количество сомнительных цитологических мазков при скрининге и помочь в постановке диагноза и оценке прогноза течения ВПЧ-инфекции. Вместе с тем в отечественной литературе есть только единичные работы по изучению особенности маркера в клетках РШМ, и совсем нет работ, отражающих его уровень при разных стадиях CIN в комплексе с другими молекулярными маркерами, что могло бы стать основой для применения его в качестве предиктора малигнизации.

Для диагностики и прогнозирования течения ВПЧ-инфекции и неопластических процессов изучаются различные молекулярно-генетические маркеры, в том числе и микро-РНК (миРНК), которые могут иметь важное клиническое значение. Проведенные исследования показали, что миРНК функционирует в качестве важного компонента естественной защиты клетки от вирусной инфекции. В настоящее время известны физиологические функции и гены-мишени большинства миРНК, однако их роль в прогнозировании течения неопластических процессов шейки матки и РШМ практически не изучена и представляет большой интерес с научной и практической точки зрения.

Микро-РНК

МиРНК была впервые открыта в 1993 г. в нематоде Caenorhabditis elegans и охарактеризована как маленькая, некодирующая РНК-молекула, регулирующая белковую экспрессию гена lin-14 [13, 14]. А несколько лет спустя в С. Elegans была обнаружена вторая миРНК (let-7) [15].

Эти два открытия миРНК побудили продолжать исследования по открытию новых миРНК, и вскоре был охарактеризован большой класс малых некодирующих РНК с разнообразным спектром биологических функций, таких как регуляция клеточного цикла, пролиферации и гибели клеток, гематопоэза и канцерогенеза [16, 17].

МиРНК представляют собой 22–25-нуклеотидные некодирующие РНК, контролирующие экспрессию генов у многоклеточных животных, растений, вирусов и бактерий, как правило, на транскрипционном и посттранскрипционном уровне. До настоящего времени были обнаружены и изучены более 700 миРНК. Анализ данных литературы показал, что некоторые миРНК регулируют процесс канцерогенеза. Предполагается, что они играют важную роль в биологии стволовых клеток, ангиогенезе, эпителиально-мезенхимальной трансформации и метастазировании. МиРНК продемонстрировали свой потенциал в качестве диагностических опухолевых маркеров достаточно давно, когда было показано, что их профили коррелируют с опухолями эмбрионального происхождения [18].

В различных моделях канцерогенеза профили экспрессии миРНК связывались с клиническим исходом за счет их способности модулировать такие процессы, как прогрессирование опухоли и ее метастазирование. Методы количественного определения миРНК, такие как гибридизация in situ или полимеразная цепная реакция с обратной транскрипцией (ОТ-ПЦР) в режиме реального времени, могут позволить использовать миРНК в качестве диагностических и прогностических маркеров онкологических заболеваний [19].

миРНК в патогенезе и диагностике рака

Развитие рака связано с комбинированным действием опухолевых супрессоров и индукторов. МиРНК может рассматриваться в качестве нового класса онкогенов и генов-супрессоров опухолей. При повышеной экспрессии в опухолях миРНК, как полагают, функционируют как онкогены (онко-миРНК). Эти миРНК подавляют гены-супрессоры опухолевого роста, которые контролируют дифференцировку клеток или апоптоз и тем самым способствуют развитию опухоли. Другие миРНК проявляют сниженную экспрессию в раковых клетках и рассматриваются как гены-супрессоры опухолей [20].

Выявление миРНК, уровни экспрессии которых различаются в опухолевых и нормальных тканях, может помочь идентифицировать те миРНК, которые вовлечены в онкогенез и в результате создать диагностическую прогностическую панель, а также предложить новые терапевтические агенты. Например, при раке молочной железы, уровень miR-125b, miR-145, miR-21 и miR-155 значительно снижен в опухолевых тканях по сравнению с нормальными тканями [21]. При раке молочной железы нарушения регуляции miR-145 и miR-121 связаны с прогрессированием опухолевого процесса, в то время как экспрессия let-7 связана с повышением риска метастазирования в лимфатические узлы и указывает на потенциальную роль этой миРНК в качестве диагностического биомаркера. miR-155 и miR-21 также были предложены в качестве биомаркеров для диагностики рака легких [22]. При колоректальной неоплазии (рак толстой кишки) также обнаружены характерные изменения в экспрессии миРНК. Значимым стало последовательное снижение экспрессии двух миРНК (miR-143 и miR-145), что наблюдалось на аденоматозной и раковой стадиях колоректальной неоплазии [23]. Профили экспрессии миРНК значительно разнятся при различных типах опухолей, что указывает на их диагностический и прогностический потенциал (таблица) [18, 24, 25].

Таким образом, открытие новых миРНК сможет изменить картину генетики опухолевого процесса. Различные миРНК могут быть ассоциированы с развитием различных видов новообразований, служить фенотипическими признаками различных стадий онкопатологии и применяться в диагностике, прогнозировании развития предраковых процессов и рака.

Методы анализа миРНК

Основные методы, в настоящее время используемые для анализа миРНК – это секвенирование, микроматричный анализ и подход, основанный на ПЦР в режиме реального времени. Материал, используемый для этих исследований, представляет собой свежезамороженные образцы ткани, требующие особых условий хранения, а также фиксированные в формалине и залитые парафином (ФФЗП) образцы [26]. Как правило, ткани состоят из клеток разных типов, каждый из которых обладает определенным профилем генной экспрессии. Для чистоты эксперимента при профилировании гетерогенных образцов опухоли следует рассортировать клеточные линии опухоли и отдельные клеточные типы, которые могут присутствовать в образце опухоли, или определять клеточную локализацию миРНК методом гибридизации in situ.

Роль миРНК в прогнозировании неопластических процессов шейки матки

По данным многочисленных исследований, уровни экспрессии некоторых миРНК использованы для прогнозирования исходов таких видов рака, как рак легких и рак молочной железы. Однако на сегодняшний день мало данных о возможности использования миРНК в прогнозировании течения предрака и РШМ. Одним из препятствий в исследовании биомаркеров РШМ является небольшой объем опухолевых тканей, так как большинство цервикальных биоптатов имеют малый размер. Кроме того, большинство препаратов тканей РШМ хранятся в виде ФФЗП, что приводит к серьезной деградации РНК в опухолевых клетках. Все это сильно осложняет профилирование экспрессии миРНК в тканях РШМ. Для решения этой проблемы был разработан новый метод определения профилирования экспрессии миРНК на основе ПЦР, превосходящий по чувствительности и специфичности традиционные методы профилирования [27]. Этот новый метод также успешно применяется для профилирования незначительного количества РНК в клинических образцах очень низкого качества [27]. В работе ряда авторов данный метод был применен для профилирования миРНК ФФЗП-образцов РШМ с целью идентификации миРНК, с целью прогнозирования выживаемости при РШМ. Кроме того, прогностическая ценность миРНК при РШМ была подтверждена при исследовании контрольных ФФЗП и быстро замороженных образцов. Таким образом, предложена новая перспективная стратегия выявления пациенток с высоким риском неблагоприятного исхода при РШМ и требующих индивидуального подхода в лечении.

Группой исследователей было высказано предположение, что miR-200a, является ведущим регулятором нескольких онкогенов и может играть важную роль в развитии РШМ. Результаты недавних исследований показывают, что миРНК семейства miR-200 препятствуют процессу эпителиально-мезенхимального перехода (который рассматривается как важный шаг, инициирующий метастазирование опухоли), непосредственно снижая экспрессию E-кадгерин-транскрипционных репрессоров ZEB1 и ZEB2 [27–29].

Кроме ZEB1 и ZEB2, были определены и другие гены-мишени miR-200a, участвующие в процессе метастазирования РШМ. В частности, TGFβ2 (трансформирующий фактор роста β2) повышает скорость метастазирования разнообразных видов рака [30, 31]; EXOC5 (компонент 5 экзоцистового комплекса) участвует в системе ремоделирования актинового цитоскелета и играет важную роль в биогенезе полярности поверхности эпителиальной клетки [32]. Данное исследование также показало, что miR-200a также может влиять на гены, которые обусловливают метастатический потенциал клеток РШМ. Таким образом, miR-200a может потенциально выступать в качестве базового супрессора метастазирования РШМ. Так, при гиперэкспрессии miR-200a подвижность клеток РШМ значительно снижалась. Следовательно, одной из потенциальных стратегий противоопухолевого лечения могут быть манипуляции с экспрессией miR-200a. Можно ожидать, что введение miR-200a станет перспективной новой стратегией лечения РШМ. Аналогичные исследования, проведенные раннее, показали, что введение с терапевтической целью miR-26a и miR-31 подавляет опухолевый процесс при раке печени и раке молочной железы, соответственно [33, 34].

B.H. Li и соавт. была подтверждена роль miR-100 в цервикальном канцерогенезе у пациенток с CIN и РШМ [35]. Экспрессия белка PLK1 отрицательно коррелировала с экспрессией miR-100 у пациенток с CIN3, в то время как вирусные онкобелки E6/E7 не оказывали прямого влияния на регуляцию и экспрессию миРНК. Таким образом, экспрессия miR-100 влияет на клеточную пролиферацию, апоптоз и уровень белка PLK1 у пациенток с CIN [35].

В ряде исследований [36–38, 39] были получены противоречивые результаты: оба вирусных онкобелка (E6 и E7) изменяли экспрессию miR-92, но для сверхэкспрессии miR-25 достаточно одного онкобелка E7. Проведенный анализ исследований показал, что миРНК 25, 27, 92а и 378 являются онкогенными, а миРНК 16, 22, 29, 100 подавляют опухолевый процесс, так как изменение их экспрессии происходит под влиянием белков р53, E2F и c-Myc [39, 40–42]

В медицинском центре по исследованию рака ученные, используя микроматричный анализ, провели сравнительную оценку профилей миРНК кератиноцитов влагалища у пациенток с ВПЧ-инфекцией [40]. При наличии ВПЧ высоко онкогенных типов отмечалось изменение профилей экспрессии ряда миРНК. Путем использования нозерн-блотинга авторы потвердили нарушение экспрессии miR-16, -25, -22 и -29 в кератиноцитах влагалища у пациенток с высоко онкогенными типами ВПЧ. Изменение экспрессии miR-25, -22, -92а и -29а более чем 1,5 раза позволило предложить их в качестве диагностического маркера CIN различной степени тяжести и РШМ.

МиРНК могут выступать в качестве как онкогена, так и онкосупрессора, что позволяет предложить их в качестве биомаркеров для ранней диагностики предраковых заболеваний и рака [43–47]. Нарушение регуляции экспрессии miR-9, -127, -145, -146a, -199a, -200a и -886-5p может быть связано с развитием ВПЧ-ассоциированных заболеваний шейки матки (CIN, РШМ) [45–55]. Кроме того, у 171 пациенток с CIN было выявлено снижение экспрессии miR-218 по сравнению с контрольной группой (отсутствие ВПЧ). Повышенная экспрессия miR-375 способствовала подавлению пролиферативной активности клеток и последующему переходу опухоли в стадию in situ [51]. J.H. Li и соавт. [52] пришли к выводу, что повышенная экспрессия miR-5p и miR-127 связана со снижением экспрессии белка BAX, апоптозом и усиленной пролиферацией атипических клеток у пациенток с персистенцией ВПЧ 16-го типа. Повышение экспрессии miR-127 у 31 пациенток с РШМ на ранней стадии также ассоциировано с метастазированием в лимфоузлы (p=0,006).

X. Hu и J.K. Schwarz [49] проанализировали 102 случая РШМ и предложили использовать модель логистической регрессии на основе miR-200a и miR-9 для предсказания исхода лечения. Трансфекция miR-200a в клетки HELA способствует регуляции некоторых генов, связанных с метастазированием, таких как Е-кадгерин-транскрипционные репрессоры ZEB1 и ZEB2 [27–29]. Кроме того, миРНК семейства miR-200 могут блокировать перемещение и миграцию раковых клеток и распространение метастазов опухоли.

Для определения роли миРНК в патогенезе РШМ был проведен микроматричный анализ 924 тестовых образцов миРНК из биоптатов РШМ и прилежащих здоровых тканей у 13 пациенток [28]. Было выявлено достоверное повышение экспрессии miR-18 и значительное снижение экспрессии miR-19. Результаты исследования продемонстрировали, что экспрессия этих миРНК не связана с метастазированием в лимфатические узлы, инвазией сосудов и гистологической дифференцировкой опухоли.

Таким образом, анализ данных литературы позволил нам выделить миРНК, экспрессия которых изменяется при ВПЧ-ассоцированных заболеваниях шейки матки (CIN, РШМ): miR-22, -27а, -29а, -100, -25, -92а, -378, -16, -141, -143, -145, -122, -199а, -504. Для определения роли миРНК в патогенезе ВПЧ-ассоциированных заболеваний шейки матки необходимы дальнейшие исследования с увеличением статистической выборки, которые помогут выделить миРНК, непосредственно ассоциированные с неопластическими процессами и РШМ и приведут к разработке новых подходов к ранней диагностике, прогнозированию течения процесса и ведения больных.

Заключение

На сегодняшний день миРНК прочно закрепились как мощные посттранскрипционные регуляторы экспрессии генов, способные одновременно модулировать ряд генов-мишеней. С тех пор как в исследованиях C. elegans были открыты первая миРНК lin-4 и явление интерференции РНК, наши знания о механизме и патогенетической роли миРНК-опосредованной регуляции генов растут в геометрической прогрессии. Хотя мы все еще далеки от четкого понимания ролей различных миРНК в модуляции специфических клеточных процессов, ясно, что функции миРНК в патогенезе заболеваний, а также механизм их действия могут изменяться при различных патологических процессах. Последние исследования показали, что существуют различные профили экспрессии миРНК в тканях при неопластических процессах и вирусных поражениях. Появились убедительные данные о связи дисрегуляции миРНК с возникновением и развитием рака, возможно, за счет модуляции апоптоза, метастазирования, трофики злокачественных клеток, а также предложено использование миРНК в диагностике, прогнозировании и лечении рака [56].

Нарушение регуляции миРНК в тканях может играть важную роль в онкогенезе РШМ, потому исследования миРНК в качестве как прогностического фактора, так и терапевтической опции РШМ, остаются чрезвычайно актуальными. Не менее актуальным является изучение профилей экспрессии миРНК для прогнозирования течения неопластического процесса шейки матки и выявления корреляции между степенью тяжести CIN, ВПЧ-нагрузкой и уровнем указанных маркеров в динамике наблюдения.

References

  1. Centers for Disease Control and Prevention (CDC). Human papillomavirus-associated cancers – United States, 2004–2008. MMWR Morb. Mortal Wkly Rep. 61(15): 258-61.
  2. Davydov M.I., Aksel E.M., eds. Statistics of malignant tumors in Russia and the CIS in 2012. Moscow: Publishing Group Cancer Research Center; 2014: 47. (in Russian)
  3. Wang H.K., Duffy A.A., Broker T.R., Chow L.T. Robust production and passaging of infectious HPV in squamous epithelium of primary human keratinocytes. Genes Dev. 2009; 23(2): 181-94.
  4. Massad L.S., Einstein M.H., Huh W.K., Katki H.A., Kinney W.K., Schiffman M. et al.; 2012 ASCCP Consensus Guidelines Conference. 2012 updated consensus guidelines for the management of abnormal cervical cancer screening tests and cancer precursors. Obstet. Gynecol. 2013; 121(4): 829-46.
  5. Wang X., Wang H.-K., Li Y. microRNAs are biomarkers of oncogenic human papillomavirus infections. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2014; 111(11): 4262-7.
  6. Kiselev V.I., Kiselev O.I. Human papillomaviruses in cervical cancer development. Moscow: Rose of Peace; 2003 90 p. (in Russian)
  7. Scheffner M., Werness B.A., Huibregtse J.M., Levine A.J., Howley P.M. The E6 oncoprotein encoded by human papillomavirus types 16 and 18 promotes the degradation of p53. Cell. 1990; 63(6): 1129-36.
  8. Roman A., Munger K. The papillomavirus E7 proteins. Virology. 2013;445(1-2): 138-68.
  9. Meijer C.J., van den Brule A.J., Snijders P.J., Helmerhorst T., Kenemans P., Walboomers J.M. Detection of human papillomavirus in cervical scrapes by the polymerase chain reaction in relation to cytology: possible implications for cervical cancer screening. IARC Sci. Publ. 1992; (119): 271-81.
  10. Khan M.J., Castle P.E., Lorincz A.T., Wacholder S., Sherman M., Scott D.R. et al. The elevated 10-year risk of cervical precancer and cancer in women with human papillomavirus (HPV) type 16 or 18 and the possible utility of type-specific HPV testing in clinical practice. J. Natl. Cancer Inst. 2005; 97(14): 1072-9.
  11. Murphy N., Ring M., Heffron C.C., King B., Killalea A.G., Hughes C. et al. p16INK4A, CDC6, and MCM5: predictive biomarkers in cervical preinvasive neoplasia and cervical cancer. J. Clin. Pathol. 2005; 58(5): 525-34.
  12. Klaes R., Friedrich T., Spitkovsky D., Ridder R., Rudy W., Petry U. et al. Overexpression of p16(INK4A) as a specific marker for dysplastic and neoplastic epithelial cells of the cervix uteri. Int. J. Cancer. 2001; 92(2): 276-84.
  13. Lee R.C., Feinbaum R.L., Ambros V. The C. elegans heterochronic gene lin-4 encodes small RNAs with antisense complementarity to lin-14. Cell. 1993; 75(5): 843-54.
  14. Reinhart B.J., Slack F.J., Basson M., Pasquinelli A.E., Bettinger J.C., Rougvie A.E. et al. The 21-nucleotide let-7 RNA regulates developmental timing in Caenorhabditis elegans. Nature. 2000; 403(6772): 901-6.
  15. Wightman B., Ha I., Ruvkun G. Posttranscriptional regulation of the heterochronic gene lin-14 by lin-4 mediates temporal pattern formation in C. elegans. Cell. 1993; 75(5): 855-62.
  16. Wightman B., Bürglin T.R., Gatto J., Arasu P., Ruvkun G. Negative regulatory sequences in the lin-14 3′-untranslated region are necessary to generate a temporal switch during Caenorhabditis elegans development. Genes Dev. 1991; 5(10): 1813-24.
  17. Lagos-Quintana M., Rauhut R., Lendeckel W., Tuschl T. Identification of novel genes coding for small expressed RNAs. Science. 2001; 294(5543): 853-8.
  18. Lu J., Getz G., Miska E.A., Alvarez-Saavedra E., Lamb J., Peck D. et al. MicroRNA expression profiles classify human cancers. Nature. 2005; 435(7043): 834-8.
  19. Paranjape T., Slack F.J., Weidhaas J.B. MicroRNAs: tools for cancer diagnostics. Gut. 2009; 58(11): 1546-54.
  20. Lotterman C.D., Kent O.A., Mendell J.T. Functional integration of microRNAs into oncogenic and tumor suppressor pathways. Cell Cycle. 2008; 7(16):2493-9.
  21. Iorio M.V., Ferracin M., Liu C.G., Veronese A., Spizzo R., Sabbioni S. et al. MicroRNA gene expression deregulation in human breast cancer. Cancer Res. 2005; 65(16): 7065-70.
  22. Xie Y., Todd N.W., Liu Z., Zhan M., Fang H., Peng H. et al. Altered miRNA expression in sputum for diagnosis of non-small cell lung cancer. Lung Cancer. 2010; 67(2): 170-6.
  23. Michael M.Z., O’ Connor S.M., van Holst Pellekaan N.G., Young G.P., James R.J. Reduced accumulation of specific microRNAs in colorectal neoplasia. Mol. Cancer Res. 2003; 1(12): 882-91.
  24. Calin G.A., Croce C.M. MicroRNA signatures in human cancers. Nat. Rev. Cancer. 2006; 6(11): 857-66.
  25. Calin G.A., Sevignani C., Dumitru C.D., Hyslop T., Noch E., Yendamuri S. et al. Human microRNA genes are frequently located at fragile sites and genomic regions involved in cancers. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2004; 101(9):2999-3004.
  26. Pasquinelli A.E., Reinhart B.J., Slack F., Martindale M.Q., Kuroda M.I., Maller B. et al. Conservation of the sequence and temporal expression of let-7 heterochronic regulatory RNA. Nature. 2000; 408(6808): 86-9.
  27. Wang X. A PCR-based platform for microRNA expression profiling studies. RNA. 2009; 15(4): 716-23.
  28. Korpal M., Lee E.S., Hu G., Kang Y. The miR-200 family inhibits epithelial-mesenchymal transition and cancer cell migration by direct targeting of E-cadherin transcriptional repressors ZEB1 and ZEB2. J. Biol. Chem. 2008; 283(22): 14910-4.
  29. Gregory P.A., Bert A.G., Paterson E.L., Barry S.C., Tsykin A., Farshid G. et al. The miR-200 family and miR-205 regulate epithelial to mesenchymal transition by targeting ZEB1 and SIP1. Nat. Cell Biol. 2008; 10(5): 593-601.
  30. Do T.V., Kubba L.A., Du H., Sturgis C.D., Woodruff T.K. Transforming growth factor-β1, transforming growth factor-β2, and transforming growth factor-β3 enhance ovarian cancer metastatic potential by inducing a Smad3-dependent epithelial-to-mesenchymal transition. Mol. Cancer Res. 2008; 6(5):695-705.
  31. Tang B., Vu M., Booker T., Santner S.J., Miller F.R., Anver M.R., Wakefield L.M. TGF-β switches from tumor suppressor to prometastatic factor in a model of breast cancer progression. J. Clin. Invest. 2003; 112(7): 1116-24.
  32. Lipschutz J.H., Guo W., O’Brien L.E., Nguyen Y.H., Novick P., Mostov K.E. Exocyst is involved in cystogenesis and tubulogenesis and acts by modulating synthesis and delivery of basolateral plasma membrane and secretory proteins. Mol. Biol. Cell. 2000; 11(12): 4259-75.
  33. Kota J., Chivukula R.R., O’Donnell K.A., Wentzel E.A., Montgomery C.L., Hwang H.W. et al. Therapeutic microRNA delivery suppresses tumorigenesis in a murine liver cancer model. Cell. 2009; 137(6): 1005-17.
  34. Valastyan S., Reinhardt F., Benaich N., Calogrias D., Szász A.M., Wang Z.C. et al. A pleiotropically acting microRNA, miR-31, inhibits breast cancer metastasis. Cell. 2009; 137(6): 1032-46.
  35. Li B.H., Zhou J.S., Ye F., Cheng X.D., Zhou C.Y., Lu W.G., Xie X. Reduced miR-100 expression in cervical cancer and precursors and its carcinogenic effect through targeting PLK1 protein. Eur. J. Cancer. 2011; 47(14): 2166-74.
  36. Xiong J., Du Q., Liang Z. Tumor-suppressive microRNA-22 inhibits the transcription of E-box-containing c-Myc target genes by silencing c-Myc binding protein. Oncogene. 2010; 29(35): 4980-8.
  37. Zheng Y.S., Zhang H., Zhang X.J., Feng D.D., Luo X.Q., Zeng C.W. et al. MiR-100 regulates cell differentiation and survival by targeting RBSP3, a phosphatase-like tumor suppressor in acute myeloid leukemia. Oncogene. 2012; 31(1): 80-92.
  38. Lee D.Y., Deng Z., Wang C.H., Yang B.B. MicroRNA-378 promotes cell survival, tumor growth, and angiogenesis by targeting SuFu and Fus-1 expression. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2007; 104(51): 20350-5.
  39. O’Donnell K.A., Wentzel E.A., Zeller K.I., Dang C.V., Mendell J.T. c-Myc-regulated microRNAs modulate E2F1 expression. Nature. 2005; 435(7043): 839-43.
  40. Zheng Z.M., Wang X. Regulation of cellular miRNA expression by human papillomaviruses. Biochim. Biophys. Acta. 2011; 1809(11-12): 668-77.
  41. Hua Y., Larsen N., Kalyana-Sundaram S., Kjems J., Chinnaiyan A.M., Peter M.E. miRConnect 2.0: Identification of oncogenic, antagonistic miRNA families in three human cancers. BMC Genomics. 2013; 14: 179.
  42. Brosh R., Shalgi R., Liran A., Landan G., Korotayev K., Nguyen G.H. et al. p53-Repressed miRNAs are involved with E2F in a feed-forward loop promoting proliferation. Mol. Syst. Biol. 2008; 4: 229.
  43. Marchini S., Cavalieri D., Fruscio R., Calura E., Garavaglia D., Fuso Nerini I. et al. Association between miR-200c and the survival of patients with stage I epithelial ovarian cancer: a retrospective study of two independent tumour tissue collections. Lancet Oncol. 2011; 12(3): 273-85.
  44. Della Vittoria Scarpati G., Falcetta F., Carlomagno C., Ubezio P., Marchini S., De Stefano A. et al. A specific miRNA signature correlates with complete pathological response to neoadjuvant chemoradiotherapy in locally advanced rectal cancer. Int. J. Radiat. Oncol. Biol. Phys. 2012; 83(4): 1113-9.
  45. Lee J.W., Choi C.H., Choi J.J., Park Y.A., Kim S.J., Hwang S.Y. et al. Altered MicroRNA expression in cervical carcinomas. Clin. Cancer Res. 2008; 14(9): 2535-42.
  46. Lui W.O., Pourmand N., Patterson B.K., Fire A. Patterns of known and novel small RNAs in human cervical cancer. Cancer Res. 2007; 67(13): 6031-43.
  47. Wang X., Tang S., Le S.Y., Lu R., Rader J.S., Meyers C., Zheng Z.M. Aberrant expression of oncogenic and tumor-suppressive microRNAs in cervical cancer is required for cancer cell growth. PLoS One. 2008; 3(7): e2557.
  48. Li Y., Liu J., Yuan C., Cui B., Zou X., Qiao Y. High-risk human papillomavirus reduces the expression of microRNA-218 in women with cervical intraepithelial neoplasia. J. Int. Med. Res. 2010; 38(5): 1730-6.
  49. Hu X., Schwarz J.K., Lewis J.S. Jr., Huettner P.C., Rader J.S., Deasy J.O. et al. A microRNA expression signature for cervical cancer prognosis. Cancer Res. 2010; 70(4): 1441-8.
  50. Yue C., Wang M., Ding B., Wang W., Fu S., Zhou D. et al. Polymorphism of the pre-miR-146a is associated with risk of cervical cancer in a Chinese population. Gynecol. Oncol. 2011; 122(1): 33-7.
  51. Wang F., Li Y., Zhou J., Xu J., Peng C., Ye F. et al. miR-375 is down-regulated in squamous cervical cancer and inhibits cell migration and invasion via targeting transcription factor SP1. Am. J. Pathol. 2011; 179(5): 2580-8.
  52. Li J.H., Xiao X., Zhang Y.N., Wang Y.M., Feng L.M., Wu Y.M., Zhang Y.X. MicroRNA miR-886-5p inhibits apoptosis by down-regulating Bax expression in human cervical carcinoma cells. Gynecol. Oncol. 2011; 120(1): 145-51.
  53. Lajer C.B., Garnæs E., Friis-Hansen L., Norrild B., Therkildsen M.H., Glud M. et al. The role of miRNAs in human papilloma virus (HPV)-associated cancers: bridging between HPV-related head and neck cancer and cervical cancer. Br. J. Cancer. 2012; 106(9): 1526-34.
  54. Kang H.W., Wang F., Wei Q., Zhao Y.F., Liu M., Li X., Tang H. miR-20a promotes migration and invasion by regulating TNKS2 in human cervical cancer cells. FEBS Lett. 2012; 586(6): 897-904.
  55. Liu L., Yu X., Guo X., Tian Z., Su M., Long Y. et al. miR-143 is downregulated in cervical cancer and promotes apoptosis and inhibits tumor formation by targeting Bcl-2. Mol. Med. Rep. 2012; 5(3): 753-60.
  56. Ahmad J., Hasnain S.E., Siddiqui M.A., Ahamed M., Musarrat J., Al-Khedhairy A.A. MicroRNA in carcinogenesis & cancer diagnostics: a new paradigm. Indian J. Med. Res. 2013; 137(4): 680-94.

About the Authors

About the authors:
Prilepskaya Vera Nikolaevna, MD, PhD, Professor, Deputy Director for Science, Research Center of Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry Of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954386934. E-mail: VPrilepskaya@mail.ru
Nazarova Niso Mirzoevna, MD, PhD, Senior Researcher, Research Center of Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry Of Health of Russia.
117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381403. E-mail: grab2@yandex.ru
Mzarelua Guranda Merabovna, PhD student, Research Center of Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry Of Health of Russia.
117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381403. E-mail: mzareluag@mail.ru
Faizullin Leonid Zakievich, MD, Molecular-genetic Laboratory Researcher, Research Center of Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry Of Health of Russia.
117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954382292. E-mail: l_faizullin@oparina4.ru
Trofimov Dmitriy Yur’evich, MD, PhD, Molecular-genetic Laboratory Chief, Research Center of Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry Of Health of Russia.
117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954382292. E-mail: d.trofimov@dna-tech.ru

Similar Articles

By continuing to use our site, you consent to the processing of cookies that ensure the proper functioning of the site.