Pregnancy after solid organ transplantation: Complications, outcomes, prospects

Shatalova E.A., Zubkov V.V., Shmakov R.G., Podurovskaya Yu.L., Kravchenko N.F., Vanko L.V.

Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia, Moscow 117997, Ac. Oparina str. 4, Russia
Objective. To carry out a systematic analysis of the data available in the current literature, which reflect the state of the problem of pregnancy after solid organ transplantation worldwide.
Materials and methods. The review includes the data of foreign and Russian articles published in the past 14 years and found in Pubmed on this topic.
Results. The paper describes the impact of immunosuppressive therapy on fertility, a developing fetus, and graft function. It presents the latest results of investigations dealing with breastfeeding in the use of immunosuppressive agents, as well as the obtained data on the health status of infants born to mothers with transplanted organs.
Conclusion. Posttransplantation pregnancy is associated with a high risk of complications for both mother and fetus. The integrated approach applied by obstetricians/gynecologists, immunologists, and transplantologists to this patient group reduces maternal and reproductive losses. It is necessary to conduct further studies aimed at investigating of the long-term consequences of the intrauterine effect of immunosuppressive therapy on the developing fetus.

Keywords

pregnancy after transplantation
immunosuppressive medications and fetus
cyclosporine
tacrolimus

Трансплантация органов и тканей является одной из сложных и актуальных медико-биологических, социальных проблем. При многих тяжелых заболеваниях внутренних органов для спасения жизни пациента единственным лечением является трансплантация донорских органов. Число различных пересадок органов и тканей, проводимых в мире, измеряется десятками тысяч в год, постоянно увеличивается и, согласно прогнозам, в ближайшие десятилетия доля трансплантаций в общем количестве производимых операций будет возрастать. В США производится около 28 тысяч трансплантаций в год. Из них примерно 17 тысяч – это пересадка почки. Количество трансплантаций в России постепенно увеличивается. По данным регистра Российского трансплантологического общества, в 2014 г. было выполнено 1522 трансплантации органов, из них 1026 трансплантаций почки, больше чем в 2013 г. (935), в 2012 г. (941); 162 трансплантации сердца, что соответствует уровню 2013 г. (164), на 30 (22,7%) больше, чем в 2012 г.; 302 трансплантации печени, на 30 трансплантаций (11,0%) больше, чем в 2013 г., и на 59 (24,3%) больше, чем в 2012 г. Выполняются и комплексные пересадки: поджелудочная железа одновременно с почкой – 18 случаев в 2014 г. [1]. По данным литературы, первое место среди трансплантированных органов занимает почка, второе – печень, третье – сердце и дальше по убывающей встречаются трансплантация комплекса почка-поджелудочная железа, легких, сердца-легких, поджелудочной железы [2].

Большинство пациентов десятилетиями живут полноценной жизнью после пересадки сердца, почки, печени, создают семьи и имеют хорошее качество жизни. При этом одним из аспектов качества жизни у пациентов молодого возраста является возможность реализовать репродуктивную функцию.

Первая в истории клинической трансплантологии успешная беременность у больной с пересаженной почкой наблюдалась в 1958 г: пациентке Эдит Хелм аллотрансплантация почки была выполнена в Бостоне в мае 1956 г. (в 22-летнем возрасте). Это была третья успешная трансплантация от однояйцевого близнеца. В последующем Эдит благополучно родила двух детей, прожила с трансплантированной почкой 55 лет и умерла в возрасте 76 лет от причин, не связанных с нарушением функции трансплантата [3].

Поскольку донором почки выступала сестра-близнец пациентки, не было необходимости в приеме иммуносупрессивных препаратов, беременность была связана с гораздо меньшим количеством рисков, чем у женщин с трансплантированным органом от неродственного донора. Длительное время наличие в анамнезе трансплантации органов являлось противопоказанием к беременности.

Согласно проведенному опросу 152 женщин, перенесших трансплантацию печени, почки или поджелудочной железы в возрасте от 18 до 45 лет (2000–2012 г., кафедра акушерства и гинекологии Университета штата Мичиган, США), при консультировании женщины – носительницы трансплантата врачом-трансплантологом и акушером-гинекологом в 63% случаях не рекомендовалось планировать беременность. В 31% случаев беременность разрешали, но женщины не решались на беременность, и лишь в 3% случаев беременность наступала при поддержке врачей [4].

Впервые в России ведение беременных женщин, перенесших трансплантацию органа, в том числе и от неродственного донора, происходило на базе Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова Министерства здравоохранения Российской Феде­рации (МЗ РФ) совместно с НИИ трансплантологии и искусственных органов МЗ РФ в 1995 году. Беременность у женщин с пересаженными органами является провоцирующим фактором для развития осложнений, таких как артериальная гипертензия, гестационный сахарный диабет, преэклампсия, отторжение трансплантата [2].

Для изучения этой проблемы и получения объективных данных по состоянию здоровья как матери, так и ребенка необходимо вести учет и регистрацию всех случаев беременности после трансплантации. Существует несколько регистров, в которых зафиксированы исходы беременностей после трансплантации: Регистр Объединенного Королевства (1997–2002), Европейский регистр Ассоциации трансплантологов и Национальный реестр беременностей после трансплантации (NTPR), созданный в 1991 г. в Северной Америке [2]. В России в настоящее время еще не существует полноценного регистра беременностей после трансплантации.

Частота беременностей после трансплантации

Встречаемость беременностей после пересадки органов по данным разных стран различна. В Германии в одной клинике с октября 1988 г. по август 2010 г. наступило 115 беременностей у 71 женщины с трансплантированными печенью или почкой [5]. В Португалии ретроспективно (1983–2009 гг.) выявлено 25 беременностей у 24 женщин, перенесших трансплантацию почки [6]. В Турции (2004–2014 гг.) выявлено 18 беременностей у 14 реципиентов почек [7]. В больнице Чарльза Николса (Тунис, 1986–2006 гг.) выполнено 312 операций по пересадке почки от живого родственного донора и 54 случая трупной пересадки. У 7 женщин наступила беременность – спонтанная и незапланированная [8]. В Корее (Сеул, 1991–2012 гг.) наступило 88 беременностей у 75 реципиентов почечного трансплантата (случаи спонтанных абортов и выкидышей не учитывались) [9]. По данным группы авторов из США на 2010 год в стране проживает приблизительно 14 тысяч женщин репродуктивного возраста, перенесших трансплантацию печени [10]. По данным NTPR, на 31 декабря 2014 г. зарегистрировано 2474 беременности у 1402 женщин, перенесших трансплантацию, 1347 беременностей у женщин, которые забеременели от 873 мужчин, перенесших трансплантацию. За 2014 год произошла 141 беременность после трансплантации в Северной Америке [2].

Осложнения беременности у пациенток с трансплантированной почкой

Одной из важных проблем у пациентов молодого возраста после трансплантации является восстановление нормального гормонального фона и возможность реализации своей репродуктивной функции, что становится возможным благодаря современным иммуносупрессивным препаратам, применение которых делает риск отторжения трансплантата во время беременности минимальным [11].

По результатам оценки осложнений у женщин после трансплантации почки в центре третьего уровня (Сингапур, 2001–2012 гг.) выявлено 11 беременностей у 9 женщин. Средний возраст на момент родов составил 34,6 года, средний интервал от пересадки до зачатия – 69 месяцев (38–97 месяцев). Отторжение трансплантата произошло в 1 случае после родов из-за нарушения приема иммуносупрессивных препаратов. Остальные 10 беременностей завершились рождением живых новорожденных, 70% из них – недоношенные дети, средний вес при рождении 2353 г (1811–2648 г) [12]. По данным NTPR в США частота эпизодов отторжения трансплантата во время беременности за 2014 год составила: 1–2% для почечного трансплантата, 3–6% для печени, 4–7% для комплекса почка-поджелудочная железа, 2–15% для сердца, 13,5% для легких. Процентный диапазон обусловлен различием в базовых иммуносупрессивных препаратах [2]. В период с 1967 по 2009 г. в Норвегии родились 492 новорожденных у матерей от мужчин после трансплантации паренхиматозных органов. Авторы ретроспективного исследования на базе данных Медицинской регистрации новорожденных в Норвегии сообщают о высоком риске развития преэклампсии у женщин, беременных от мужчин с трансплантированными органами, по сравнению с беременностями от этих же мужчин до трансплантации [13].

После пересадки паренхиматозного органа овуляция может наступить уже через 1 месяц, поэтому очень важны планирование беременности, подбор схемы и дозировки иммуносупрессивной терапии, необходимой для нормального функционирования трансплантата и обладающей минимальным риском для развивающегося плода [11].

За последние несколько лет изменилось отношение к пациентам, желающим забеременеть после трансплантации. В литературе появляются рекомендуемые сроки наступления беременности после трансплантации. До 2005 года рекомендовался 2-летний период ожидания после трансплантации, но в последнее время появились сведения о возможности зачатия через 1 год после пересадки паренхиматозного органа. В первый год высок риск отторжения, поэтому проводится иммуносупрессивная терапия в высоких дозировках, что может неблагоприятно воздействовать на плод [14].

Пациенты после трансплантации органов должны пожизненно получать иммуносупрессивную терапию; она может оказывать неблагоприятное влияние и в более поздние сроки после трансплантации, что вызывает необходимость изучения этого влияния на развивающийся плод и новорожденного. И хотя тысячи женщин с трансплантированными органами в большинстве случаев рожают здоровых детей, появилось множество новых вопросов, связанных с приемом иммуносупрессивных препаратов.

Иммуносупрессивные препараты, используемые для предупреждения отторжения трансплантата при беременности

Присутствие в организме трансплантированного чужеродного органа неизбежно вызывает иммунный ответ, поэтому условием существования и функционирования пересаженного органа является подавление развивающихся иммунологических реакций. В связи с этим беременность у таких пациентов протекает на фоне действия вводимых иммуносупрессивных препаратов, и ее исход зависит как от выраженности иммунного ответа, так и от влияния иммуносупрессивных препаратов на развитие плода.

Схемы иммуносупрессивной терапии, часто используемые при пересадке органов, могут оказывать вредное воздействие на фертильность пациента, течение беременности и ее исходы; не до конца изучено влияние данных препаратов на развивающийся плод [15].

По последним результатам, согласно Управлению по контролю качества продуктов и лекарств США (Food and Drug Administration, FDA), все иммуносупрессивные препараты, которые получают пациенты после трансплантации, относятся к категории безопасности ниже В (таблица) [16].

Преднизолон – глюкокортикоид, который может проникать через плаценту. Не выявлено серьезных последствий для фертильности женщин, которые получают лечение кортикостероидами. Но частота задержки внутриутробного развития, низкой массы при рождении, преэклампсии, гипертензии, сахарного диабета и недоношенности увеличивается в группе пациентов, получавших данный препарат, по сравнению с населением в целом, независимо от дозировки и типа кортикостероида. Также высокие дозы глюкокортикоидов во время беременности могут приводить к развитию неонатальной недостаточности надпочечников, дисфункции гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси и «фетальному программированию» неблагоприятного метаболического профиля [15]. Среди врожденных пороков развития наблюдалось повышение частоты орально-лицевой расщелины у новорожденных детей [17], однако недавний анализ данных, полученных на базе реестра Дании за 12 лет, показал отсутствие связи между приемом кортикостероидов во время беременности матерью и повышением частоты расщелин у их новорожденных детей [18]. В основном авторы приходят к выводу, что при использовании в терапевтических дозах преднизолон представляет минимальный риск для развивающегося плода [17, 18].

Азатиоприн – иммуносупрессивный препарат цитотоксического и цитостатического действия. Является ингибитором пуриновых оснований, после поступления в организм быстро превращается в активный метаболит 6-меркаптопурин. Применяется с 1962 г. при трансплантации органов [15]. Тератогенность азатиоприна связана с появлением фетальных аномалий при исследованиях на животных в дозах, сходных с таковыми у людей, в связи с этим данный препарат относится к категории D. При применении данного препарата у женщин отмечено повышение частоты преждевременных родов и задержки внутриутробного развития плода, однако корреляции с пороками развития плода не выявлено [17, 19]. Проведенные немногочисленные андрологические исследования описывают хромосомные нарушения сперматозоидов во время лечения азатиоприном и спустя год после его прекращения. В связи с этим рекомендуется прекращение лечения азатиоприном, если это возможно, за 3 месяца до зачатия. Немногочисленные исследования о влиянии азатиоприна на фертильность женщины не подтверждают вредное воздействие. Также применение азатиоприна не является абсолютным противопоказанием для грудного вскармливания, так как его активный метаболит 6-меркаптопурин плохо проникает в грудное молоко и определяется в нем в низких концентрациях [15]. В связи с дефицитом фермента инозинатпирофосфорилазы в печени у плода преобразование 6-меркаптопурина в компоненты, влияющие на ДНК делящихся клеток, маловероятно [15, 20]. Таким образом, азатиоприн может применяться при беременности, если это необходимо для нормального функционирования трансплантата и предупреждения его отторжения.

Циклоспорин и такролимус – ингибиторы кальциневрина, обладают узким терапевтическим окном, в связи с чем требуется контроль их концентрации в крови [21]. Токсичность циклоспорина при превышении дозировки проявляется нефротоксичностью, артериальной гипертензией, тремором, гипертрихозом, гиперлипидемией [20]. По данным литературы, у мужчин дозы больше чем 2 мг/кг/день приводили к астенотератозооспермии. Но при сравнении частоты астенотератозооспермии у мужчин, получавших более низкие дозы циклоспорина, и популяции в целом не выявлено значимой разницы. Поэтому не рекомендуется прекращать лечение циклоспорином даже если наступление беременности желательно. По данным литературы, отмечено ограниченное проникновение циклоспорина через плаценту (5–20%), что не приводит к тератогенным эффектам [15]. Клинические данные не продемонстрировали увеличение частоты врожденных пороков развития среди детей у матерей, получавших циклоспорин, и хотя есть умеренный риск задержки роста плода, данный препарат может применяться во время беременности [2]. В 30% случаев происходят преждевременные роды, имеют место – низкий вес при рождении (ниже 50-го центиля) в 32%, врожденные пороки развития – от 5 до 6%, редкие случаи переходных гиперкалиемий и почечной недостаточности у ребенка [15].

Микофенолата мофетил (ММФ) является пролекарством, гидролизуется в печени с образованием активного метаболита микофеноловой кислоты. Микофеноловая кислота – мощный селективный неконкурентный и обратимый ингибитор инозинмонофосфатдегидрогеназы (ИМФДГ), который подавляет синтез гуанозиновых нуклеотидов, Т- и В-лимфоцитов [15]. В 2007 г. согласно решению Управления по контролю качества продуктов и лекарств США (FDA) изменена категория микофенолата мофетила с С на D на основе данных NTPR, которые показывают более высокую частоту выкидышей (от 32 до 45%) и множественных врожденных дефектов у новорожденных (26%) [2]. В литературе отсутствуют данные о воздействии микофенолата мофетила на мужскую фертильность. Так, при обследовании 205 детей, рожденных у матерей от 152 мужчин, получавших микофенолат мофетил, частота недоношенности (10%) и врожденных пороков развития (3%) такая же, как в общей популяции [22]. Таким образом, данный препарат не рекомендуется назначать женщинам молодого возраста, которые впоследствии могут забеременеть [23]. Необходимо отменить лечение микофенолом с его заменой на другой препарат за 6 недель до предполагаемого зачатия [22].

Сиролимус и эверолимус – оба препарата ингибируют клеточную пролиферацию за счет блокирования перехода клеточного цикла в фазе G1, блокируют пролиферацию Т- и В-лимфоцитов, а также гладкомышечных клеток [24], не обладают выраженной нефротоксичностью, по сравнению с ингибиторами кальциневрина. Также данные препараты обладают противовирусным эффектом (снижение частоты цитомегаловирусной инфекции) и противоопухолевым действием. Молодые женщины, которые получали сиролимус и такролимус, имеют повышенный риск аменореи и кист яичников (от 50 до 62% случаев) в течение первого года после трансплантации. При исследовании на животных не было зарегистрировано снижения массы тела при рождении и тератогенных эффектов [20]. По последним данным NTPR, зарегистрировано 19 реципиентов почечного трансплантата, которые в течение беременности получали сиролимус в комбинации с такролимусом (n=11), циклоспорином (n=6) и азатиоприном (n=2). Беременности завершились 5 выкидышами, 1 замершей беременностью и рождением 18 детей. Среди новорожденных у двух выявлены врожденные дефекты: у одного – тетрада Фалло, у другого – гипоплазия мозжечка. Все дети были на искусственном вскармливании и в настоящее время здоровы и развиваются соответственно возрасту [2, 25, 26]. Таким образом, в настоящее время опыт применения данных препаратов ограничен, в связи с чем необходима хорошо подобранная контрацепция в течение 12 недель после отмены препарата; следует избегать их назначение пациентам молодого возраста [2, 15, 17, 25].

Белатацепт – селективный блокатор пути костимуляции T-лимфоцитов CD28 – CD80/86, за счет чего угнетается активация Т-лимфоцитов [27]. По данным NTPR на 2014 г. сообщалось о двух беременностях на фоне приема белатацепта, одна из них завершилась спонтанным абортом в 11 недель, вторая беременность еще не была завершена [2].

Таким образом, иммуносупрессивная терапия, по-видимому, не имеет неблагоприятного долгосрочного эффекта на исход беременности или выживаемость трансплантата у большинства пациентов после трансплантации, хотя есть более высокая частота преждевременных родов, задержки внутриутробного роста плода и низкого веса у новорожденных. Не было отмечено увеличения доли врожденных пороков развития среди новорожденных, матери которых получали во время беременности азатиоприн, преднизолон, сиролимус и ингибиторы кальциневрина, за исключением микофенолата мофетила [17].

Результаты проведенного обследования группой авторов из Австралии показали, что на исходы беременности не влияет время наступления почечной недостаточности и трансплантации, длительность иммуносупрессивной терапии. В исследовании участвовали женщины, которым выполнена трансплантация почки до 18 лет (n=66) и после 18 лет (n=401). Срок наступления беременности после трансплантации составил 10 лет для первой группы (n=101) и 6 лет для второй (n=626) Несмотря на длительность иммуносупрессивной терапии беременность завершилась рождением живых детей в 76% случаев в первой группе и в 77% – во второй. Частота встречаемости недоношенности, задержки внутриутробного роста, средний гестационный возраст детей при рождении не отличались в обеих группах [28]. Отчет NTPR за 2014 год также не выявил существенных различий в течении беременности у реципиентов почек, забеременевших через 2, 5 или 10 лет после трансплантации [2].

Состояние здоровья детей, рожденных у матерей с трансплантированными органами

Одним из важных аспектов развития здорового ребенка является грудное вскармливание на первом году жизни. Но женщины, принимающие иммуносупрессивные препараты, лишены такой возможности. В настоящее время продолжается изучение влияния иммуносупрессивных препаратов на течение беременности и развивающийся плод, меняются категории безопасности данных препаратов в зависимости от результатов исследований. Также меняется отношение к возможности грудного вскармливания данной категорией женщин.

В 2013 году группа авторов из Филадельфии опубликовала статью, в которой согласно рекомендациям Американской академии Педиатрии указана возможность грудного вcкармливания на фоне приема кортикостероидов, так как не более 0,1% препарата определяется в грудном молоке, что не имеет терапевтического эффекта на новорожденного. Никаких неблагоприятных воздействий кортикостероидов во время грудного вскармливания не зарегистрировано [2, 29].

Sau и соавт. сообщили об отсутствии клинических и иммунологических признаков иммуносупрессии у детей в неонатальном периоде, получавших грудное молоко матерей, находящихся на иммуносупрессивной терапии [29].

Отдаленные последствия азатиоприна изучались Angelberger и соавт., которые проводили контрольное исследование матерей, получавших (n=11) и не получавших (n=12) азатиоприн в течение 3 и 6 месяцев после родов [30]. Средняя суточная дозировка азатиоприна составляла 150 мг. Продолжительность кормления составила 6 месяцев (1–18 месяцев) для первой группы и 8 месяцев (3,5–23 месяца) для второй. Средний возраст детей на момент написания статьи составил 3,3 и 4,7 года соответственно. Никаких существенных различий в частоте госпитализаций, развития инфекционных заболеваний не было обнаружено [29].

Таким образом, возможность грудного вскармливания для матерей-реципиентов трансплантата остается до конца не определенной. И хотя грудное вскармливание не рекомендовано во время лечения иммуносупрессивными препаратами, NTPR получает данные от многочисленных реципиентов, которые решались на грудное вскармливание своих детей во время приема этих лекарств; за последние 20 лет наблюдается тенденция к росту данной категории матерей. В 2014 году NTPR опубликовал обзор случав грудного вскармливания после трансплантации и пришел к выводу о безопасности кормления грудью при приеме обычных поддерживающих доз преднизолона, азатиоприна, циклоспорина и такролимуса. Из-за отсутствия данных грудного вскармливания следует избегать при принятии микофенолата мофетила, сиролимуса, эверолимуса и белатацепта. Предварительные результаты обнадеживают, но дальнейшие наблюдения детей, получавших грудное молоко от матерей, принимавших иммуносупрессивную терапию, продолжаются и в настоящее время [2].

По последним данным литературы, длительное внутриутробное воздействие иммуносупрессивной терапии не приводит к возникновению серьезных нарушений функции почек и печени у детей, рожденных у матерей с трансплантированной печенью [31]. Неврологическое развитие данной категории детей не отличается от неврологического развития детей того же гестационного возраста от матерей, не получавших во время беременности иммуносупрессивные препараты [32].

По результатам пятилетних наблюдений других авторов, почти у 26% детей, рожденных от матерей с пересаженной почкой, выявляются значительные неврологические, эндокринные, кардиальные и почечные нарушения [33].

При беременности, протекающей на фоне действия иммуносупрессивных препаратов, развитие плода происходит в условиях измененной иммунной системы матери. Остается недостаточно изученным вопрос, касающийся состояния иммунной системы ребенка на момент рождения и в более старшем возрасте. В литературе встречаются данные о серьезном истощении В-клеток [34], ухудшении развития Т-, В- и NК-клеток, низких уровнях сывороточных иммуноглобулинов [35] у детей, рожденных у матерей с трансплантированными органами. В одном из последних исследований, выполненном группой авторов из Бразилии, получена более высокая частота госпитализаций данной категории детей в первые месяцы жизни по сравнению с контрольной группой [36]. Таким образом, на сегодняшний день остается актуальным изучение клеточного и гуморального звеньев иммунной системы новорожденных, внутриутробно подвергавшихся влиянию иммуносупрессоров.

Заключение

Благодаря последним достижениям медицины беременность после трансплантации возможна, но необходима комплексная работа трансплантологов, акушеров-гинекологов, иммунологов, педиатров, включающая планирование беременности, подбор дозы иммуносупрессивных препаратов, стабилизацию функции трансплантата, взвешенную оценку рисков развития осложнений со стороны матери и плода. Отдаленные последствия внутриутробного влияния иммуносупрессивной терапии на развивающийся плод требуют дальнейшего изучения.

Supplementary Materials

  1. Table. The safety categories of immunosuppressive drugs in the United States as of December 31, 2014 [2]

References

1. Gautier S.V., Moysyuk Ya.G., Khomyakov S.М. Donation and organ transplantation in the Russian Federation in 2014. VII report of the register of the Russian Transplant Society. Vestnik transplantologii i iskusstvennyih organov. 2015; 17 (2): 7-22. Doi: 10.15825/1995-1191-2015-2-7-22. (in Russian)

2. National Transplantation Pregnancy Registry (NTPR). Annual report: gift of life institute. 2014. Philadelphia, PA; 2014.

3. Prokopenko E.I., Nikolskaya I.G. Pregnancy in patients with a transplanted kidney. Almanakh klinicheskoy meditsiny. 2014; 30: 99-107. (in Russian)

4. Rupley D.M., Janda A.M., Kapeles S.R., Wilson T.M., Berman D., Mathur A.K. Preconception counseling, fertility, and pregnancy complications after abdominal organ transplantation: a survey and cohort study of 532 recipients. Clin. Transplant. 2014; 28(9): 937-45. doi: 10.1111/ctr.12393.

5. Blume C., Sensoy A. A comparison of the outcome of pregnancies after liver and kidney transplantation. Transplantation. 2013; 95(1): 222-7.

6. Rocha A., Cardoso A., Malheiro J., Martins L.S., Fonseca I., Braga J., Henriques A.C. Pregnancy after kidney transplantation: graft, mother, and newborn complications. Transplant. Proc. 2013; 45(3):1088-91.

7. Aktürk S., Çelebi Z.K., Erdoğmuş Ş., Kanmaz A.G., Yüce T., Şengül Ş., Keven K. Pregnancy after kidney transplantation: outcomes, tacrolimus doses, and trough levels. Transplant. Proc. 2015; 47(5): 1442-4.

8. Boubaker K., Mahfoudhi M., Abderrahim E., Ben Abdallah T., Kheder A. Grossesse et transplantation rénale: à propos de 10 cas. Pan. Afr. Med. J. 2015; 20: 292. doi : 10.11604/pamj.2015.20.292.4510.

9. Kim H., Jeong J.C., Yang J., Yang W.S., Ahn C., Han D.J. et al. The optimal therapy of calcineurin inhibitors for pregnancy in kidney transplantation. Clin. Transplant. 2015; 29(2): 142-8.

10. Deshpande N.A., James N.T., Kucirka L.M., Boyarsky B.J., Garonzik-Wang J.M., Cameron A.M. et al. Pregnancy outcomes of liver transplant recipients: A systematic review and meta-analysis. Liver Transpl. 2012; 18(6): 621-9.

11. Gautier S.V., Moisyuk Ya.G., Khomyakov S.M. Donation and organ transplantation in the Russian Federation in 2013. VI communication from the register of the Russian Transplant Society. Vestnik transplantologii i iskusstvennyih organov. 2014; 16 (2): 5-23. Doi: 10.15825/1995-1191-2014-2-5-23. (in Russian)

12. Jabiry-Zieniewicz Z., Dabrowski F.A., Pietrzak B., Wielgos M. Pregnancy complications after liver transplantation. Int. J. Gynaecol. Obstet. 2015; 128(1): 27-9.

13. Morken N.H., Diaz-Garcia C., Reisaeter A.V., Foss A., Leivestad T., Geiran O. et al. Obstetric and neonatal outcome of pregnancies fathered by males on immunosuppression after solid organ transplantation. Am. J. Transplant. 2015; 15(6): 1666-73.

14. Dębska-Ślizień A., Gałgowska J., Chamienia A., Bułło-Piontecka B., Król E., Lichodziejewska-Niemierko M. et al. Pregnancy after kidney transplantation: a single-center experience and review of the literature. Transplant. Proc. 2014;46(8): 2668-72.

15. Leroy C., Rigot J.M., Leroy M., Decanter C., Le Mapihan K., Parent A.S. et al. Immunosuppressive drugs and fertility. Orphanet J. Rare Dis. 2015; 10: 136.

16. Kravchenko N.F., Tyutyunnik V.L., Kan N.E., Lomova N.A. Pregnancy in women with a transplanted kidney. Akusherstvo i ginekologiya: novosti, mneniya, obuchenie. 2014; 4: 40-6. (in Russian)

17. Coscia L.A., Constantinescu S., Davison J.M., Moritz M.J., Armenti V.T. Immunosuppressive drugs and fetal outcome. Best Pract. Res. Clin. Obstet. Gynaecol. 2014; 28(8): 1174-87.

18. Hviid A., Mølgaard-Nielson D. Corticosteroid use during pregnancy and risk of orofacial clefts. CMAJ. 2011;183(7): 796-804.

19. Cleary B.J., Källén B. Early pregnancy azathioprine use and pregnancy outcomes. Birth Defects Res. A Clin. Mol. Teratol. 2009; 85(7): 647-54.

20. Armenti V.T. Immunosuppression in pregnancy choices for infant and maternal health. Ther. Pract. 2002; 62(16): 2361-75.

21. Stolyarevich E.S., Badaeva S.V., Tomilina N.A., Kim I.G., Artyukhina L.Yu., Fedorova N.D., Bukharin I.A. Comparative analysis of bioequivalence, clinical efficacy and safety of original and generic cyclosporine after transplantation. Vestnik transplantologii i iskusstvennyih organov. 2015; 17 (1): 59-67. Doi: 10.15825/1995-1191-2015-1-59-67. (in Russian)

22. Jones A., Clary M.J., McDermott E., Coscia L.A., Constantinescu S., Moritz M.J. et al. Outcomes of pregnancies fathered by solid-organ transplant recipients exposed to mycophenolic acid products. Prog. Transplant. 2013; 23(2): 153-7.

23. Kim M., Rostas S., Gabardi S. Mycophenolate fetal toxicity and risk evaluation and mitigation strategies. Am. J. Transplant. 2013; 13(6): 1383-9.

24. Prokopenko E.I. The use of everolimus in de novo recipients of a renal transplant. Vestnik transplantologii i iskusstvennyih organov. 2010; 12 (2): 74-81. (in Russian)

25. Rovira J., Diekmann F., Ramírez-Bajo M.J., Bañón-Maneus E., Moya-Rull D., Campistol J.M. Sirolimus-associated testicular toxicity: detrimental but reversible. Transplantation. 2012; 93(9): 874-9.

26. Carta P., Caroti L., Zanazzi M. Pregnancy in a kidney transplant patient treated with everolimus. Am. J. Kidney Dis. 2012; 60: 329.

27. Sushkov A.I., Moisyuk Ya.G. Belatacept for kidney transplantation. Vestnik transplantologii i iskusstvennyih organov. 2013; 15 (1): 96-105. (in Russian)

28. Wyld M.L., Clayton P.A., Kennedy S.E., Alexander S.I., Chadban S.J. Pregnancy outcomes for kidney transplant recipients with transplantation as a child. JAMA Pediatr. 2015; 169(2): e143626. doi: doi: 10.1001/jamapediatrics.2014.3626.

29. Constantinescu S., Pai A., Coscia L.A., Davison J.M., Moritz M.J., Armenti V.T. Breast-feeding after transplantation. Best Pract. Res. Clin. Obstet. Gynaecol. 2014; 28(8): 1163-73.

30. Angelberger S., Reinisch W., Messerschmidt A., Miehsler W., Novacek G., Vogelsang H., Dejaco C. Long-term follow-up of babies exposed to azathioprine in utero and via breastfeeding. J. Crohns Colitis. 2011; 5(2): 95-100.

31. Czaplińska N., Kociszewska-Najman B., Schreiber-Zamora J., Wilkos E., Drozdowska-Szymczak A., Borek-Dzięcioł B. et al. Analysis of the selected biochemical parameters of liver and kidney function in children of mothers after liver transplantation. Transplant. Proc. 2014; 46(8): 2790-3.

32. Schreiber-Zamora J., Kociszewska-Najman B., Borek-Dzięcioł B., Drozdowska-Szymczak A., Czaplińska N., Pawlik O. et al. Neurological development of children born to liver transplant recipients. Transplant. Proc. 2014; 46(8): 2798-801.

33. McKay D.B., Adams P.L., Bumgardner G.L., Davis C.L., Fine R.N., Krams S.M. et al. Reproduction and pregnancy in the transplanted patient: current practices. Prog. Transplant. 2006; 16(2): 127-32.

34. Takahashi N., Nishida H., Hoshi J. Severe B cell depletion in newborns from renal transplant mothers taking immunosuppressive agents. Transplantation. 1994; 57(11): 1617-21.

35. Schen F.P., Stallone G., Schena A., Manfredi G., Derosa C., Procino A., Di Paolo S. Pregnancy in renal transplantation: immunologic evaluation of neonates from mothers with transplanted kidney. Transplant. Immunol. 2002; 9(2-4): 161-4.

36. Ono E., Dos Santos A.M., Viana P.O., Dinelli M.I., Sass N., De Oliveira L. et al.Immunophenotypic profile and increased risk of hospital admission for infection in infants born to female kidney transplant recipients. Am. J. Transplant. 2015; 15(6): 1654-65.

Received 06.10.2016

Accepted 11.11.2016

About the Authors

Shatalova Ekaterina Aleksandrovna, post-graduate student of the Department of Anesthesiology and Intensive Care of Newborns, Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. E-mail: e_shatalova@oparina4.ru
Zubkov Victor Vasilievich, doctor of medical sciences, head of the department of neonatology and pediatrics, Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. E-mail: v_zubkov@oparina4.ru
Shmakov Roman Georgievich, Doctor of Medicine, Chief Physician of the Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry of Health of Russia.
117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. E-mail: r_shmakov@oparina4.ru
Podurovskaya Julia Leonidovna, Candidate of Medical Sciences, Head of the Department of Neonatal Surgery, Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. E-mail: y_podurovskaya@oparina4.ru
Kravchenko Natalia Fedorovna, Candidate of Medical Sciences, Senior Researcher of the 1st Obstetric Department of the Pathology of Pregnancy, Research Center
for Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. E-mail: n_kravchenko@oparina4.ru
Vanko Lyudmila Viktorovna, Doctor of Medicine, Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology, Ministry of Health of Russia.
117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. E-mail: l_Vanko@oparina4.ru

For citations: Shatalova E.A., Zubkov V.V., Shmakov R.G., Podurovskaya Yu.L.,
Kravchenko N.F., Vanko L.V. Pregnancy after solid organ transplantation:
Complications, outcomes, prospects.
Akusherstvo i Ginekologiya/Obstetrics and Gynecology. 2017; (7): 5-11. (in Russian)
http://dx.doi.org/10.18565/aig.2017.7.5-11

Similar Articles

By continuing to use our site, you consent to the processing of cookies that ensure the proper functioning of the site.